Миссис Крэддок. Покоритель Африки. Уильям Сомерсет Моэм
вред. Она не понимала саму себя. Что же будет дальше? Почему Эдвард молчит, не дает ей излить обиду и гнев, а затем помириться с ним?
День проходил, а Берта продолжала хранить угрюмое молчание; внутри у нее все ныло. Наступил вечер. Эдвард не показывал и виду, что что-то не так. Берта искала любого повода, чтобы устроить скандал, и не находила его. Когда супруги легли в постель, Берта повернулась к мужу спиной и сделала вид, что спит. Она лишила его поцелуя – сладкого поцелуя влюбленных, которым они каждую ночь обменивались перед сном. Эдвард обязательно это заметит, спросит Берту, чем та расстроена, и вот тогда-то она поставит его на колени.
Крэддок, однако, ничего не сказал. После тяжелого трудового дня он жутко устал и мгновенно провалился в сон. Через пять минут до Берты донеслось глубокое ровное дыхание. Услышав его, она потеряла остатки самообладания. Разве сможет она заснуть, не пожелав Эдди спокойной ночи, не поцеловав его на ночь?
«Он сильнее, чем я, – подумала Берта, – потому что не любит меня». Она тихонько всхлипнула: сколько можно злиться? Она согласна на все, лишь бы не проводить эту ночь в яростных метаниях, а завтрашний день – в таком же отчаянии, как сегодня. Она полностью повержена. В конце концов, не в силах дольше терпеть муку, Берта разбудила мужа.
– Эдди, ты не сказал мне спокойной ночи.
– Ах ты черт, я и забыл, – сонно отозвался Крэддок. Берта сглотнула комок в горле.
– Эй, что случилось? Надеюсь, ты плачешь не из-за того, что я тебя не поцеловал? Знаешь, я сегодня устал как собака.
Эдвард действительно ничего не заметил. Пока Берта тонула в пучине страданий, он, как обычно, был доволен собой и целым светом. И все же эта новая вспышка гнева в ее душе быстро угасла. Сейчас ей нельзя проявлять гордость.
– Ты на меня не сердишься? – робко спросила она. – Я не могу уснуть без твоего поцелуя.
– Глупышка! – шепнул Крэддок.
– Ты ведь любишь меня, правда?
– Конечно.
Он поцеловал Берту так, как ей всегда нравилось, и от этого экстаза ее гнев моментально улетучился.
– Я не могу жить без твоей любви, – всхлипывала она, уютно устроившись на плече Крэддока. – Если бы ты только знал, как я тебя люблю! Мы снова друзья, да?
– Мы с тобой всегда были и будем друзьями.
Берта облегченно вздохнула и, лежа в объятиях мужа, почувствовала себя совершенно счастливой. Еще через минуту равномерное дыхание Эдварда подсказало ей, что он уснул. Она не шевелилась, чтобы, не дай бог, не разбудить его.
Лето принесло Берте новые развлечения, и она отдалась давно предвкушаемым радостям пасторальной жизни. Вязы в Корт-Лейз потемнели от листвы, и этот густой, плотный зеленый покров придавал дому величественный вид. Вяз – самое благородное дерево; пожалуй, немного помпезное, зато исключительно культурное, и тень, которую он отбрасывает, – не простая тень, но солидная и уверенная, как положено дереву, растущему во владениях дворянского рода. Рухнувший ствол увезли; на свободных местах осенью