Пустые поезда 2022 года. Дмитрий Данилов
окраины закончились, пути перестали ветвиться, и началась просто железная дорога, просто однопутная линия, её раньше называли Бологое-Псковская железная дорога (по аналогии с Бологое-Полоцкой). Бологое-Псковскую железную дорогу построили в девяностых годах XIX века.
Поезд медленно идёт по болотистой местности посреди унылого смешанного леса – это очень характерный для северо-запада России пейзаж. Поезд по-прежнему идёт очень медленно, можно сказать, ползёт.
В вагоне – человек семь или десять. Тишину нарушают голоса мамы и дочки. Их нельзя рассмотреть, они где-то там, за спиной. И нельзя точно определить их возраст. Кажется, дочке лет пятнадцать, а маме, соответственно, лет тридцать пять или сорок. Хотя почему «соответственно». Маме вполне может быть и лет восемьдесят. Кто знает. Да и возраст дочки неочевиден. Может быть, ей уже под полтинник, а мамой она называет, например, свою племянницу двенадцати лет по каким-то их личным, семейным причинам. Может, такое прозвище или, как раньше говорили, домашнее имя – Мама. Кто знает. Трудно сказать.
Дочка всё время предъявляет маме какие-то претензии, что-то требует («открой окно» или типа этого), и у неё требовательная и одновременно смешливая интонация, наседает, напирает и при этом хихикает.
Напротив, через проход, сидит немолодой дядька в шапке-кепке: такая цилиндрическая, довольно высокая шапка из кожи и меха, и к ней приделан козырёк, получается вот именно шапка-кепка.
Ещё какие-то дядьки (кажется, их двое) вполголоса бубнят что-то где-то за спиной.
Других пассажиров не видно, да и не слышно, хотя они вроде бы существуют.
Проводница – приветливая полная женщина. Трудно сказать, в чём заключается её приветливость, она молча проходит то и дело туда-сюда по вагону, просто у неё какое-то приятное доброе лицо.
Поезд медленно ползёт (ну, уже не то чтобы ползёт, просто медленно едет) посреди унылого северо-западного пейзажа. И иногда останавливается на полминуты у неприметных полустаночков. Это даже нельзя назвать платформами – просто такие площадки утоптанного снега вдоль пути, табличка с названием «платформы» и крошечный жестяной остановочный павильончик со скамейкой внутри.
648 км. 644 км. Кеб (да, такое название). Дядька в шапке-кепке вышел, мама с дочкой вышли. После ухода мамы с дочкой (или дочки с мамой) в вагоне стало совсем тихо. Остался только фоновый бубнёж двух невидимых дядек.
Вспомнилась январская поездка из Бологого в Осташков и обратно. Тогда всё время пытался дозвониться до больницы, узнать, как мама, долго не мог дозвониться, а потом, когда дозвонился, выяснилось, что там всё не очень хорошо. А сейчас уже не надо звонить в больницу. Не надо волноваться и заботиться. Не надо переживать, что всё плохо. Теперь не плохо и не хорошо. Теперь всё. Можно просто ехать, ехать себе, и не звонить, и не беспокоиться.
Платформу Гудок почему-то проехали без остановки. Хорошее название. Наверное, в честь одноимённой газеты железнодорожников. Кстати, интересная газета,