Избранное. Джек Лондон
и делают мне знаки. Я пошел к ним.
— Алло, — сказал Джо. — Как поживают слабоумные?
— Превосходно, — сказал я. — А у вас были припадки за это время?
Это их взбесило, и я уже хотел идти, когда Джо сказал:
— Мы собираемся убежать. Пойдем вместе.
— Зачем? — спросил я.
— А мы перейдем на другую сторону горы, — сказал Джо.
— И найдем золотые россыпи, — сказал Чарли. — И больше у нас не будет припадков. Мы вылечились.
— Прекрасно, — сказал я.
И мы поползли вокруг дома, между деревьями. Может быть, мы пробирались так минут десять, когда я вдруг остановился.
— В чем дело? — сказал Джо.
— Погодите, — сказал я. — Я решил вернуться.
— Зачем? — сказал Джо.
— Надо захватить маленького Альберта, — ответил я.
А они сказали, что нельзя, и разозлились. Но я не обратил внимания. Я знал, что они будут ждать. Дело в том, что ведь я жил здесь двадцать пять лет и знаю тропинки задворками и через горы, а Чарли и Джо не знают тропинок. Вот почему они и хотели, чтобы я шел с ними.
Ну вот я и вернулся и захватил маленького Альберта. Он ведь не может ходить и говорить и ничего не может делать — он только пускает слюни — и вот мне пришлось тащить его на руках. Мы прошли за последнее клеверное поле — дальше я и сам никогда не ходил. Там начинались густые кусты и лес, и не было ни одной дорожки. Тогда мы спустились по коровьей тропинке к большому ручью.
По другую сторону ручья мы вскарабкались на большой холм. Там росли все большие деревья, а не кустарники, но было очень круто и скользко от опавшей хвои и очень трудно было идти.
Мы шли и шли и наконец дошли до очень скверного места. Если переходить через него — надо было пройти сорок футов, а если поскользнуться, то полетишь на тысячу футов, а может быть — даже на сто. Ну, не то что полетишь, а съедешь. Я перешел первый и перенес маленького Альберта. Джо — за мной. А Чарли испугался как раз посередине — и сел.
— Сейчас у меня будет припадок, — сказал он.
— Неправда, ничего не будет, — сказал Джо, — потому что тогда ты бы не сел. Ты проделываешь все припадки стоя.
— Это совсем другого сорта припадок, — заплакал Чарли.
Он трясся, трясся, он очень хотел, чтобы был припадок, но именно поэтому ничего у него не выходило.
Джо рассердился и стал отвратительно выражаться. Но и это не помогло. Тогда я заговорил с Чарли нежно и ласково. Со слабоумными так всегда надо. Если сердишься, — они делаются хуже. Я знаю. Я и сам немного в таком же роде. Вот из-за этого-то я и был почти что смертью для мистрис Бопп. Она всегда сердилась.
Дело было к вечеру, и я знал, что надо идти скорее.
— Вот что, заткнись и подержи Альберта. Я вернусь и притащу его, — сказал я.
Так я и сделал. Но Чарли был так перепуган, и голова у него кружилась, и он не захотел встать, а полз на четвереньках, с моей помощью. Когда я перетащил