В лучах мерцающего счастья. Валерий Столыпин
смогла бы лишить себя жизни, если бы узнала… ну, например, что тебе изменил любимый?
– Позволь… ты не спотыкаешься мысленно об эту фразу, – любимый изменил? Вдумайся. Если предал, значит, ничего и не было. Выходит, мальчик просто притворялся, играл некую роль в надежде получить бонус. Например, секс. Так? Причём здесь любовь?
Возможно, была некая влюблённость, обусловленная эмоциональным порывом, спровоцированным не в меру расшалившимися гормонами. Но такая вспышка, мотивированная лишь разбушевавшейся физиологией, проходит так же быстро, как и начинается, если цель не достигнута или реализована не в полной мере.
Не просто же так он прыгнул налево.
Если простить, позволить думать о том, что такова природа мужчины, что это нормально и непредосудительно, значит добровольно дать ему пожизненное право налево. Я бы никогда не простила. Сказала бы спасибо за науку и разорвала с ним любой вид общения.
Нет, не лишила бы себя жизни. А почему ты об этом спрашиваешь?
Сергей покраснел, уши жгло, как в перегретой бане. Сказать, не сказать? Почему-то совсем не хотелось обманывать Дашу.
– А моя невеста… думаю, она бы это сделала. По крайней мере, попыталась бы.
– Ты решаешь всерьёз, изменить или нет? Увидел мои голые коленки, разомлевшее от горячей воды тело… да, ты же ещё до этого насмотрелся представления, когда я стояла в малюсеньких, едва прикрывающих всё самое интересное трусиках. Тебя что, затрясло от вожделения! Даже не думай.
– Я ничего такого не хотел. Если честно, почему-то мне совсем не стыдно тебе это сказать, я ещё девственник. О наличии интересных мест у женщины я конечно осведомлён, но никогда их не видел, не дотрагивался ни разу.
– Это меняет дело. Думаю, она намеренно тобой манипулирует. Зря думаешь, что твоя невеста не дорожит жизнью. У неё задача иная: необходимость держать тебя на привязи, вызвать состояние зависимости, чтобы проще было управлять. Давно вы встречаетесь?
– Месяца три.
– Ты действительно ее любишь?
– Не знаю. Просто дышу ей, наслаждаюсь близостью, хочу постоянно услужить, обрадовать. Мне необходимы, как воздух её одобрение и улыбка, лицо и губы. Мне до одури хочется слушать голос, вдыхать запахи, глядеть в глаза, держаться за руки, обнимать, ласкать.
Даже если она раздражена, если бросает в лицо упреки, пытается мной руководить, ограничивает свободу действий.
Я не знаю, что такое настоящая любовь.
– Да, Сергей, случай тяжёлый. Это болезнь. Сладостный, но недуг. Вылечить может только время. Скажи, только честно, она у тебя совсем-совсем первая?
Юноша как на духу поведал Даше про маму, про отчима-изувера, про свою замкнутость и нелюдимость, про многочисленные неудачные попытки знакомиться с девочками и навязчивый флирт пытающихся соблазнить его девушек теперь.
Рассказал не стесняясь обо всём. В том числе про случайную встречу и неожиданное знакомство с Ивой.
Даша слушала очень внимательно. Ни одного вопроса или замечания. На её лице отражались сопереживание и живой интерес к повествованию.
Когда