Девушка, которая взрывала воздушные замки. Стиг Ларссон
еще несколько дней будет не в состоянии участвовать в допросах. Она получила серьезные физические травмы, и к тому же находится под воздействием болеутоляющих средств.
– Я получила аналогичные сведения. Вы наверняка понимаете, что это очень тормозит мою работу. Но повторяю, главное для меня сейчас – Рональд Нидерман. Ваша клиентка утверждает, что не знает, где он скрывается.
– Так оно и есть. Она не знает Нидермана. Просто сама его вычислила и начала выслеживать.
– Ясно, – сказала Агнета Йервас.
Эверт Гульберг шагнул в лифт Сальгренской больницы с букетом в руках. Одновременно с ним туда вошла коротко стриженная женщина в темном пиджаке, и он любезно придержал дверцу лифта, дав ей возможность первой подойти к столу дежурного при входе в отделение.
– Меня зовут Анника Джаннини. Я адвокат, и мне надо снова встретиться с моей клиенткой, Лисбет Саландер.
Эверт Гульберг повернул голову и изумленно посмотрел на женщину, которую только что выпустил из лифта. Потом, пока сестра проверяла удостоверение Джаннини и проверяла списки посетителей, перевел взгляд на ее портфель.
– Двенадцатая палата, – сказала сестра.
– Спасибо. Я уже была там, и найду дорогу сама.
Взяв портфель, она отошла, и Гульберг потерял ее из виду.
– Чем я могу вам помочь? – спросила сестра.
– Я хочу передать эти цветы Карлу Акселю Бодину.
– Ему запрещено принимать посетителей.
– Я знаю, но мне просто хочется передать ему цветы.
– Это можно.
Цветы Гульберг прихватил с собой в основном ради конспирации – ему хотелось получить представление о том, как выглядит отделение. Поблагодарив медсестру, он отправился к выходу и прошел мимо палаты Залаченко – номер 14, по сведениям Юнаса Сандберга.
На площадке Гульберг остановился и через дверное стекло проследил, как сестра с его цветами скрылась в палате Залаченко. Когда она вернулась обратно на место, Эверт распахнул дверь и мигом проскочил в четырнадцатую палату.
– Привет, Александр, – сказал он.
Залаченко уставился на нежданного посетителя.
– Я думал, что ты уже умер, – сказал он.
– Пока еще жив, – ответил Гульберг.
– Что тебе надо? – спросил Залаченко.
– А ты как думаешь? – Гульберг пододвинул стул для посетителей и сел.
– Вероятно, увидеть меня мертвым.
– Что ж, это было бы весьма желательно. Какого черта ты повел себя, как последний придурок? Ведь мы дали тебе новую жизнь, а ты угодил сюда…
Залаченко, если бы мог, улыбнулся бы. Он всегда считал, что шведская служба безопасности сплошь состоит из любителей, к каковым он причислял и Эверта Гульберга, и Свена Янссона, то есть Гуннара Бьёрка. Не говоря уже о таком полном дебиле, как Нильс Бьюрман.
– И теперь мы снова должны вытаскивать тебя из огня…
В свое время Залаченко получил