Чёрная звезда. Мария Семёнова
посланца богов!
– Вот и ладно, – вздохнул с облегчением Славко.
Вчетвером, уже нераздельной ватагой, двинулись они вперёд – во владения скал, лишайников и мхов, чахлых кособоких деревьев, цепляющихся камнями за каменные глыбы. Шли неспешно, потаённой тропой, огибая неприступные играющие утёсы. Когда одолели полпути и снова сделали привал, Соболюшка поведала историю, услышанную от деда. Будто бы тот вместе со своим отцом видел тут исполинских сказочных зверей. Сплошь покрытых шерстью, ростом с хороший дом, с белыми огромными бивнями и длинной волосатой кишкой на месте носа. Дело было зимой, дед с прадедом кутались в звериную шерсть, разбросанную между камнями, отогревали ноги в горячем навозе и кидали для лучшего вкуса в кипяток кусочки бивней, валявшихся повсюду. А от трубного гласа мохнатых великанов у них тряслись все поджилки и уходила в пятки душа…
– Да, – улыбнулся по окончании рассказа Стригун и смешливо посмотрел на Лося. – Что-то я не слышу рёва утробного, а ты, брат Лось? Может, у меня, часом, уши заложило?
Соболюшкиного деда он помнил хорошо: сказочник был ещё тот. Начнёт рассказывать с утра – остановится под вечер.
Лось шутки не понял:
– Да нет, тихо всё. – Он огляделся, моргнул васильковыми глазами. – Всё словно вымерло, тоска, как на могиле. Только ветер свистит…
Бешеный истошный рёв они услышали на следующий день, когда прошли скалы и углубились в хвойный дремучий лес. Но не зверь ревел – кричал, срывая связки, человек, ужасающе, надрывно, захлёбываясь от боли. Так кричат в последний час, потеряв всё человеческое, заглядывая в лицо смерти.
– Ишь ты, аж в ушах звенит, – шепнул, ускоряя шаг, Лось. – Никак, режут кого?
– Ага, и медленно, – тоже ускорил шаг Стригун и повернулся к Славке. – Чуешь?
Чувствовалось, что в серьёзной сшибке он более полагался на него, чем на Лося.
– Сейчас увидим, – ответил Славко и, мягко ступая, стал сходить с тропы. – Я буду по правую руку, ты заходи левее. Лось, стало быть, посередине, Брониславка за ним…
Примерно через четверть полёта стрелы они вышли на опушку, раздвинули еловые лапы и увидели жутковатую картину: перед ними корчился, орал, клочьями выдирал траву распластанный на земле человек.
Огромная белоснежная кошка то играючи драла его когтями, то пробовала на зуб. Человек закрывал руками лицо, как мог хоронил затылок и шею, однако было ясно, что жить ему осталось чуть-чуть.
Другой человек, не в пример первому, сидел тихо. Прислонившись спиной к сосне, он раскачивался всем телом и тоже закрывал руками лицо. Из-под пальцев сочилась густая красно-жёлтая жижа. Тут же стоял тщедушный паренёк в кожаной рубахе и, держа наготове ножичек, наблюдал за кошкой. Внимательно, с бесстрастным интересом, стараясь ничего не упустить.
– Э, да ведь это… – блаженно улыбнулся Лось.
Соболюшка удивлённо хмыкнула, склонила голову к плечику. А парень на поляне оглянулся и закричал:
– Ну всё, всё, Снежка, хватит