Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней. Валерий Лейбин
прерогативу более точно видеть вещи и более достоверно оценивать эмоции, чем мужчина».
Возможно, это была реакция мэтра на ее неожиданное появление у него и на ее откровенность. Тогда Сабина с не меньшей прямотой, чем Фрейд, сказала ему, что он выглядит не столь злым, каким она представляла его себе. Однако, несмотря на доброжелательный тон профессора Фрейда и доверие, выраженное в его последнем письме, Сабина не могла побороть в себе чувство неуверенности и тревоги.
Тем не менее, несмотря на вполне понятное волнение, Сабина быстро справилась с ним и, поддавшись страстному порыву, стала излагать новые для нее самой идеи. Увлекшись своей речью, она даже не заметила, как быстро пролетело отведенное ей для доклада время. На одном дыхании она попыталась раскрыть перед венскими психоаналитиками диалектику рождения и гибели, сексуального влечения и влечения к разрушению, жизни и смерти.
Сабине хотелось более подробно изложить все то, что переполняло ее прелестную головку. Но, памятуя о времени, она сконцентрировала свое внимание на мифологическом материале и смогла воспроизвести лишь основные идеи из подготовленной ею к публикации статьи. Они сводились к утверждению, что разрушение представляет собой творческую силу, а сексуальное влечение, являющееся по сути дела этой силой, одновременно оказывается влечением к разрушению, ведущим человека к уничтожению самого себя.
Впоследствии в подвергнутой корректировке главным редактором психоаналитического журнала Карлом Юнгом и опубликованной статье Сабина обстоятельно рассмотрела вопрос о том, почему связанный с положительными эмоциями могущественный сексуальный инстинкт порождает в то же время такие отрицательные эмоции, как тревога и отвращение.
Ощущение человеком опасности эротических желаний рассматривалось Сабиной как чувство страха, выступающего в форме вытеснения тогда, когда впервые возникает возможность реализации желания. Причем на основе опыта аналитической работы с девушками она выявила, что у них возникает такой страх, когда, по сути дела, они чувствуют врага в себе самих. По ее собственному выражению, речь идет о неком «жаре любви», который распаляет их сердца, влечет к неведомому и в то же время порождает тревогу, обусловленную последствиями возможного самосожжения в пламени эротической страсти.
На основе рассмотрения различных сюжетов, связанных с клинической практикой, философскими размышлениями Ницше, любовными страстями, нашедшими отражение в трагедиях Шекспира, проблемой жизни и смерти в мифологии, русской сагой о князе Олеге, погибшем от укуса змеи (сексуальное вожделение), вылезшей из черепа любимого коня (сексуальность) в тот момент, когда он стоял на его могиле, Сабина пришла к выводу о том, что в половом инстинкте просматривается инстинкт смерти, а становление – это, по сути дела, результат разрушения.
Словом, в той статье Сабины высказывались мысли, в соответствии с которыми становление обусловлено разрушением, никакое