Семь ночей. Евсения Медведева
женщина вспыхнула, но всё столь же сдержанно отправилась на кухню, а ещё через несколько минут мы в уютной тишине ели коронное блюдо Клары Ивановны.
– Как дела?
– Быки твоего Акишева вытоптали мои гортензии, Вадим Дмитриевич. Огромная территория, а им спарринги нужно устраивать у главного входа? – Клара фыркнула и бросила горький взгляд сквозь панорамное окно на замятый сугроб.
Акишев после последнего подрыва моей тачки совсем с катушек слетел. Раздул штат охраны, превратив и городскую квартиру, и офис с загородным домом в неприступную крепость, а базой для тренировок, естественно, выбрал это тихое место.
– Они тренировались у бани, но Герберт их оттуда погнал, – даже напрягся, вспомнив, что в глуби леса в небольшом домике спит Крошка. – Я поговорю с Рустамом.
– Будьте так любезны, – Клара довольно кивнула и вновь стала ловко орудовать ножом и вилкой. – Вы с Гербертом разминулись, он передал, что приедет завтра ближе к обеду.
– Хорошо, – я отодвинул тарелку и закурил, наблюдая, как медленно загораются огни уличного освещения. Цепи неоновых гирлянд потянулись по каменным башням забора, размываясь нечетким следом средь пушистых веток елей.
Время здесь не то чтобы останавливалось. Оно становилось другим: важным, медленным, наполненным жизнью. Даже бессонные ночи в свете тусклой лампы над ворохом документов несли не усталость, а удовлетворение. Казалось, что я занимаюсь чем-то важным, нужным и не бессмысленным. Вот и сейчас в голове застучали молоточки от нетерпения уединиться в своей спальне, где у огромного окна стоял дубовый стол с зелёной лампой.
– Жалко девчонку, – выдала Клара, а потом поднялась и стала убирать со стола.
Её слова прозвучали как приговор. В них было слишком много жалости к «подкидышу с большой дороги». Я оторвал взгляд от окна и сконцентрировался на Кларе: поджатые губы, сведенные на переносице брови и жесткая линия напряженной челюсти. Женщина всем телом транслировала тревогу и смятение.
Хм… Можно подумать, я в восторге от всей этой ситуации. В моём доме поселилась Спящая красавица. Под моей крышей в любой момент может оказаться труп, и именно мне придётся разгребать все это дерьмо! Зато спас… Или обрёк на вечный сон. Надо было ментам сдать. Точно надо было. Сейчас бы не терзался никому не нужными вопросами и догадками.
– Прав старик Герберт, звери и то гуманнее. Прав…
– Она больше не приходила в себя?
– Нет, – женщина чуть замешкалась, а потом открыла бар и налила мне стопку коньяка. – Только плачет каждую ночь. Не двигается, лишь скулит, как забитый волчонок.
– Мы не знаем ни кто она, ни каким образом очутилась на мёрзлом поле, Клара Ивановна. Поэтому рано жалеть девку, для этого нужны основания.
– Она просто девчонка, попавшая в большую беду, Вадим. Это человечность, для этого не нужно никаких оснований, никому не нужных аргументов, и тебе ли не знать о жалости? – Клара недовольно цыкнула и усмехнулась, когда мой телефон ожил входящим