Семь ночей. Евсения Медведева
руки мама и ретировалась из-за стола, чтобы помочь Нине. – Ты слёзы проливала над химией, когда пыжилась, чтобы поступить в мед! Истерики закатывала, перебрала всех репетиторов в городе, отцу плешь проела, а мне нервы все в хлам распотрошила, а теперь мы должны вновь броситься в водоворот твоих страстей? Нет уж… Дима, пусть идёт куда хочет!
– Слышишь, папочка? – возликовала Верка. – Маменька уже сдалась. Давай, гони своё отцовское благословение и скажи «отбой» своим церберам, которые в деканате не отдают мне документы. Не буду я там учиться! НЕ БУДУ!
– Влад, – отец первым сдался и, накинув на плечи пиджак, вышел на террасу, прикуривая на ходу. Чёрт… Теперь всю ночь мы будем проветривать запах дыма и жечь эти вонючие благовония. Ну, спасибо, папа…
– Пойдем, мужики, воздухом подышим – Вовка расхохотался, бросил в сестру маслиной и вышел следом за отцом.
– Вадюша… – Нина впилась ногтями в мою руку, не решаясь заглянуть в глаза. Она вроде настаивала, но при этом так, будто готовилась к удару! Даже брови нахмурила, дура… Можно подумать, я за все годы супружеской жизни хоть пальцем её ударил! Идиотка!
Её этот неуместный и дикий по своей сути жест увидели и мама с сестрой, поэтому и застыли, как ледяные скульптуры, сверля меня непонимающим взглядом.
– Нина, угомонись, ты пугаешь гостей, – шепнул ей на ухо, поднимаясь с кресла. А когда она ослабила хват, то буквально выбежал на балкон, с жадностью глотая морозный воздух. Нина уже год ноет, чтобы утеплить террасу и окончательно выжечь весь кислород из квартиры. Не дом, а баня.
Баня…
В нос ударил фантомный запах можжевеловых веников и тонкий аромат сладкой карамели с солоноватой примесью крови. Крошечка…
– Ну? Говорят, ты все же добился своего? – отец и братьями сидели в мягких креслах, смотря на ночной город, накрываемый очередным снежным циклоном. Острые пики высоток стали похожи на сахарные леденцы, а фары проезжающих по центральному проспекту машин теперь напоминали светящуюся монолитную ленту на новогодней ели.
– Да, металл уже отгружен, – я закурил, пытаясь перебить табаком этот зудящий в носу аромат.
– Вадик, – Вова прокашлялся, оценив тяжелый взгляд отца, и повернулся ко мне. – Говорят, ты авиационный завод покупаешь? И аэропорт в каком-то Мухосранске?
– Допустим, – еле сдержал мышцы рта, чтобы не выронить улыбку. Интересно… А кто это у нас такой болтливый?
– Зачем тебе это? – Владислав тоже встал, преграждая мне обзор зимнего пейзажа. – За последние пять лет ты уже во все сферы руку свою запустил. Неразумно это, уж поверь старшему брату. Лучше сосредоточиться на чём-то одном. Денег у тебя уже на три жизни вперёд, – невесело усмехнулся брат. – Обогнал нас по всем фронтам, так сказать. Молча, незаметно, даже как-то обидно порой становится.
Обидно? Хм… Когда я купил нефтепереработку, они говорили, что это дохлая сфера, требующая больших вложений, а выхлоп я получу, уже будучи глубоко под землёй. Но мой комбинат запыхтел уже через год, новое оборудование