Иванов (драма в четырех действиях). Антон Чехов
пожалуйста!
Граф бежит в дом.
Как вы все надоели мне! Впрочем, господи, что я говорю? Аня, я говорю с тобою невозможным тоном. Никогда этого со мною раньше не было. Ну, прощай, Аня, я вернусь к часу.
Анна Петровна. Коля, милый мой, останься дома!
Иванов (волнуясь). Голубушка моя, родная моя, несчастная, умоляю тебя, не мешай мне уезжать по вечерам из дому. Это жестоко, несправедливо с моей стороны, но позволяй мне делать эту несправедливость! Дома мне мучительно тяжело! Как только прячется солнце, душу мою начинает давить тоска. Какая тоска! Не спрашивай, отчего это. Я сам не знаю. Клянусь истинным богом, не знаю! Здесь тоска, а поедешь к Лебедевым, там еще хуже; вернешься оттуда, а здесь опять тоска, и так всю ночь... Просто отчаяние!..
Анна Петровна. Коля... а то остался бы! Будем, как прежде, разговаривать... Поужинаем вместе, будем читать... Я и брюзга разучили для тебя много дуэтов... (Обнимает его.) Останься!..
Пауза
Я тебя не понимаю. Это уж целый год продолжается. Отчего ты изменился?
Иванов. Не знаю, не знаю...
Анна Петровна. А почему ты не хочешь, чтобы я уезжала вместе с тобою по вечерам?
Иванов. Если тебе нужно, то, пожалуй, скажу. Немножко жестоко это говорить, но лучше сказать... Когда меня мучает тоска, я... я начинаю тебя не любить. Я и от тебя бегу в это время. Одним словом, мне нужно уезжать из дому.
Анна Петровна. Тоска? понимаю, понимаю... Знаешь что, Коля? Ты попробуй, как прежде, петь, смеяться, сердиться... Останься, будем смеяться, пить наливку и твою тоску разгоним в одну минуту. Хочешь, я буду петь? Или пойдем, сядем у тебя в кабинете, в потемках, как прежде, и ты мне про свою тоску расскажешь... У тебя такие страдальческие глаза! Я буду глядеть в них и плакать, и нам обоим станет легче... (Смеется и плачет.) Или, Коля, как? Цветы повторяются каждую весну, а радости – нет? Да? Ну, поезжай, поезжай...
Иванов. Ты помолись за меня богу, Аня! (Идет, останавливается и думает.) Нет, не могу! (Уходит.)
Анна Петровна. Поезжай... (Садится у стола.)
Львов (ходит по сцене). Анна Петровна, возьмите себе за правило: как только бьет шесть часов, вы должны идти в комнаты и не выходить до самого утра. Вечерняя сырость вредна вам.
Анна Петровна. Слушаю-с.
Львов. Что «слушаю-с»! Я говорю серьезно.
Анна Петровна. А я не хочу быть серьезною. (Кашляет.)
Львов. Вот видите, – вы уже кашляете...
VII
Львов, Анна Петровна и Шабельский.
Шабельский (в шляпе и пальто выходит из дома). А где Николай? Лошадей подали? (Быстро идет и целует руку Анне Петровне.) Покойной ночи, прелесть! (Гримасничает.) Гевалт! Жвините, пожалуйста! (Быстро уходит.)
Львов. Шут!
Пауза; слышны далекие звуки гармоники.
Анна Петровна. Какая скука!.. Вон кучера и кухарки задают себе бал, а я... я – как брошенная... Евгений Константинович, где вы там шагаете? Идите сюда, сядьте!..
Львов. Не могу я сидеть.
Пауза
Анна Петровна.