Это моя вина. Эмили Локхарт
внимания на отца и этих старых дураков слева от меня, – сказал мистер Саттон. – Вы, очаровательные леди, лучше знаете, как вести себя в хорошем ресторане, нежели они.
– А кто сказал, что Фрэнки не станет «бассетом»? – заметила Зеда. Тогда она училась на старшем курсе, а Фрэнки только что поступила. – Может, она вступит в клуб. Тогда ей нужно обо всем рассказать.
Мистер Саттон расхохотался, а мистер Стирфорт сказал:
– Прости, Фрэнки, но это мужской клуб.
– Зеда, ты же это знала, – недовольно произнес Старший. – Зачем подкидывать Зайке идеи только для того, чтобы ее разочаровать?
– Да, знала, – ответила Зеда. – Я думаю, что это глупо, вот что.
– Хватит, – оборвал ее Старший.
– Кто будет десерт? – спросил доктор Монтегю. – Я возьму бостонский пирог с кремом.
Теперь, глядя на печать с бассет-хаундом на конверте, Фрэнки на какой-то момент задумалась, вспомнив об обществе, в котором состоял ее отец. Оно еще существует, это ясно. И Фрэнки задалась вопросом, как именно оно функционирует и какой властью обладает.
Но по большей части (давайте будем до конца честными) Фрэнки думала о другом. В конце концов, Мэттью Ливингстон – сам Мэттью Ливингстон – пригласил ее на свидание!
В лесах
Алабастер охранялся не слишком тщательно. Ощущения, что за тобой постоянно наблюдают, вызванного похожей на паноптикум сущностью закрытой школы, оказалось достаточно, чтобы большая часть учеников подчинялась правилам без нужды в дополнительном надзоре.
В субботу утром Мэттью просунул под дверь комнаты Фрэнки записку, где объяснил, что ей следует спуститься на второй этаж по северной лестнице – оставаясь, таким образом, как можно дальше от комнаты охраны, – потом пройти через гостиную в маленькую кухню, которой никто не пользовался и из которой черный ход вел на крохотное крыльцо и к мусорным контейнерам. Существовало мнение, что засов на двери подключен к сигнализации, но Мэттью знал, что как минимум в прошлом году это было не так.
Записка, написанная рукой Мэттью.
Внизу он большими буквами написал «Сожги это», но Фрэнки все равно полдня носила записку с собой. Она шла на свидание с Мэттью Ливингстоном.
Поздно вечером.
На вечеринку, которую устраивают он и его друзья.
Год назад Фрэнки сказала бы, что это невозможно. Она была ребенком, а он почти взрослым мужчиной. Она была никем, а он золотым мальчиком. Но вот все это происходит – так легко, как, ну., упасть с велосипеда.
Триш не пригласили. Ее парня, Арти, тоже. Фрэнки начала было извиняться, но Триш только отмахнулась:
– Я и без того проведу на поле для гольфа пару часов в субботу. Арти хочет поиграть. Я не собираюсь возвращаться туда среди ночи, чтобы посмотреть, как компания парней со старшего курса пьет пиво. Ненавижу такие вечеринки.
– С каких пор? – спросила Фрэнки, вытягиваясь на кровати. – С каких пор ты вообще бываешь на таких вечеринках?
– Братья брали с собой на Нантакете этим