Жизнь прожить – не поле перейти. Владимир Виленович Лиштванов
песни будто всколыхнули всех, все подтянулись, сразу приободрились и приосанились.
Идти стало веселей, да и ноша стала легче. Усталость, словно трусливая собачонка, поджав куцый хвост, спряталась где-то в глубине организма, украдкой поджидая своего часа.
А запевала не унимался, дальше вёл песенный разговор, дальше выспрашивал:
«Солдатушки, бравы ребятушки,
Кто же ваши отцы?»
Дружный же хор мужских голосов весело отвечал ему:
«Наши отцы – русски полководцы,
Вот кто наши отцы!»
И снова запевала интересовался:
«Солдатушки, бравы ребятушки,
Кто же ваши матки?»
И вновь дружный хор голосов сообщал:
«Наши матки – белые палатки,
Вот кто наши матки»
Бодрая песня все вела и вела колонну вперёд, заставляя не думать об усталости.
Она звала за собой, раскрывая широту русской души и глубину самопожертвования, на которую всегда готов российский солдат, защищая родную землю и отчизну.
Незаметно пролетело несколько часов похода.
Утомлённое солнце уже давно скрылось за горизонтом, а колонна все шла и шла походным маршем по пересеченной местности чужого края.
Около небольшой буковой рощицы была дана команда, сделать привал и поставить палатки.
Пока ставили палатки, подоспели полковые кухни, плетущиеся в хвосте колонны и изрядно отставшие в пути, по какой – то никому неведомой причине.
После еды и вечернего отдыха Ефим залез в палатку, расположился между Митрофаном Фроловым и «Курицей», и сразу заснул.
Не смотря на усталость после длительного перехода, спал он тревожным сном.
Ему снилась соседская Дуняша, на которой он должен был жениться, по сговору отца с её родителями на Покров, но помешала война. Она Ефиму нравилась, да и Дуня отвечала взаимностью. Вот она улыбающаяся манит и зовёт куда-то. Он вскакивает и бежит на зов, но она с хохотом убегает и исчезает вдали.
Ранним утром его разбудила равномерная барабанная дробь дождя, бившего по пологу палатки. Ефим встал, протиснулся между спящими однополчанами, подошел к выходу и высунулся наружу.
Небо, было, полностью закрыто сплошной серой пеленой облаков, из которых, как из сита, лился мелкий моросящий дождик. Все палатки были уже мокрые от дождя.
Природа готовилась к предстоящей зимней спячке, обильно насыщая влагой всё вокруг.
Окружающий мир дышал негой и дремотой, усиленной монотонным шумом дождя.
Командиры явно не спешили выбираться из сухих палаток, под промозглый осенний дождь.
Лишь в середине дня, хоть облака ещё не рассеялись, да и дождь не собирался прекращаться, была дана команда свернуть палатки, построиться и продолжить движение.
Куда двигалась колонна и зачем, толком