1924 год. Наследница. Виктор Тюрин
это просто безобразие! – бывший следователь расстроенно махнул рукой. – Эта их народная милиция – просто насмешка какая-то над законом!
– Расскажите. Мне же интересно, как участнику событий, чем все закончилось.
– Не надо было слушать Петра, а расстрелять их там же, на месте! – неожиданно и резко высказался на эту тему Власов. – Мы таких сволочей без всяких разговоров к стенке ставили.
«Недавно совсем скучный был, а тут смотри, ожил. Интересно, где и кого он там к стенке ставил?»
– Владимир, думай, когда говоришь, – и Зворыкин бросил настороженный взгляд по сторонам.
– Что я такого сказал? Да тебе ли не знать, что у нас в России каждый пятый человек ставил кого-то к стенке. Так что не надо мне рот затыкать, Петр.
Зворыкин резко махнул рукой, этот жест явно говорил, что горбатого только могила исправит, потом повернулся ко мне и сказал:
– Хочу искренне поблагодарить вас, Александр! Вы спасли мне жизнь. Теперь я ваш должник и всегда это буду помнить.
– Давайте оставим это, Петр Сергеевич! Вы лучше расскажите, что там у вас было с милицией.
– Что там может быть! Привели нас всех в отделение, а там сидит молодой деревенский лапоть, изображая с умным видом дежурного следователя. Выслушав меня с деревянным лицом, он вместо того, чтобы задавать вопросы по делу, спросил меня: служил ли я в царской охранке? Я ему объяснил, что чист перед советской властью, что был следователем по уголовным делам и боролся с преступностью. И что бы вы думали? Он мне не поверил! Он заявил, что я «бывший», а значит, классовый враг, который пытается запутать следы, а гражданин Чернов, пусть и преступник, но близкий пролетариату по духу человек, так как мучился в тюрьмах еще при царе. Причем этот никчемный дурак нагло заявил, что раз я его сажал во времена гнилого царизма, то это говорит о том, что у меня к гражданину Чернову личная неприязнь, и я его оговариваю. Меня просто оторопь взяла, а эта сволочь Черный прямо закатывается от хохота. Представляете этот спектакль, господа?! Тогда я заявил, что хочу переговорить с его начальством, а он мне в ответ пригрозил тюрьмой. В общем, я все же добился своего: пришел мужчина в возрасте и представился старшим оперуполномоченным Варенцовым. Мне пришлось снова объяснять суть того, что произошло, и рассказать ему, что собой представляет бандит и убийца Сашка Черный. Стоило тому услышать, кого взяли, как этот пролетарский милиционер сразу схватился за телефон, а еще спустя пару минут в кабинет влетели оперативники и забрали Черного с подельником. Затем Варенцов меня с полчаса расспрашивал о прежних делах Черного, а потом сам поделился недавними «подвигами» бандита. Как оказалось, на счету у Черного только за последние три недели два налета с трупами, два из которых – сторож и милиционер. Знаете, что самое обидное во всей этой дурацкой комедии, так это то, что меня как бы признали своим и даже пару раз назвали товарищем.
– Да кто он этот Черный? – нетерпеливо поинтересовался я тем, что меня заботило больше всего.
– Первейшая