Растревоженный эфир. Люси Краун. Ирвин Шоу
доска, спиной.
– Ральф будет так рад вновь повидаться с тобой. Он часто о тебе спрашивает.
– Как он? – вежливо спросил Арчер, гадая, как долго придется болтать о пустяках, прежде чем он сможет сказать Элис о цели своего визита.
– Он стал таким высоким, что ты его не узнаешь. – Как любая мать, Элис гордилась своим сыном. – Он говорит, что хочет стать физиком. Ты знаешь, в газетах очень много пишут о науке, а в школу к ним все время приходят профессора. – Элис рассмеялась. Смех у нее был как у девочки. – И куда только подевались пожарные и жокеи. Когда я училась в школе, мальчишки бредили этими профессиями.
Ральф был единственным ребенком Элис. Ее муж, архитектор, погиб в автокатастрофе в 1942 году, как раз в тот момент, когда пошли заказы. Умирать он не собирался, в страховку не верил, и теперь, глядя на обшарпанную мебель и заштопанные занавески, ясно указывающие на то, что хозяева квартиры едва сводят концы с концами и не выдержат следующего удара судьбы, Арчер подумал, что архитектору, прежде чем садиться за руль, следовало обзавестись одним, а то и двумя страховыми полисами, выписанными на имя жены.
– Столько возникает проблем, – говорила Элис. – Только на прошлой неделе мне предложили роль матери в пьесе «Волнолом». В гастролирующей труппе. Хорошая роль, деньги неплохие, и они хотели подписать со мной годовой контракт. Но это означало, что я должна оставить Ральфа одного, отправить его в школу-интернат. Я поговорила с ним, он на удивление взрослый, с ним можно обсуждать любые проблемы, и он убеждал меня, что надо соглашаться, но в последний момент я отказалась. – Грустный смех. – Не знаю, что я буду делать, когда Ральф решит, что пора уходить от меня и жениться. Наверное, я потеряю голову от горя, напьюсь и оскорблю новобрачную. – Она взмахнула рукой. – Я сама должна замолчать. Сколько же можно болтать о моей семье. А как ты? В последнее время выглядишь ты очень хорошо. Такой импозантный. Я все порывалась сказать тебе об этом. – В голосе Элис слышались нотки кокетства.
– У меня все в порядке, – ответил Арчер. Для объяснения достаточно. – Программа держит меня на плаву.
Элис хохотнула.
– Меня тоже. И Ральфа, – застенчиво добавила она.
«Неудачно я повернул разговор, – подумал Арчер. – Не предполагал, что Элис воспримет последнюю фразу столь серьезно. А зря».
– На этой неделе ты тоже участвуешь в передаче. – Арчера радовало, что он может подсластить пилюлю. Еще сотня долларов на поддержание жизни Ральфа и его матери. – Роль у тебя неплохая. Не очень большая, зато текст удачный.
– Спасибо, Клемент. – Голос Элис переполняла благодарность. – Мистер O’Нил позвонил утром и сказал мне об этом.
Арчер сообщал агентству список актеров, которых он задействовал каждую неделю, а O’Нил обзванивал их по понедельникам. И в недалеком будущем Элис ждали очень печальные понедельники, которые ей предстояло проводить рядом с молчащим телефоном. Если, конечно, Хатт добьется своего. «Что ж, – решил Арчер, – чем дольше я оттягиваю неминуемое, тем труднее