Уничтожу тебя, принцесса. Ирина Ирсс
по себе похлеще будет отрава.
А когда выхожу из него, сталкиваюсь с ещё одним дерьмовым пониманием этого дня – теперь мне точно придётся учиться, а не делать вид только для галочки.
Матери обещал, и тут уже никак не слиться, сейчас её расстраивать точно нельзя. Плюс, мне вчера хватило провести в этом месте полчаса, чтобы понять, Дана одна там не выживет.
Понятия не имею, что именно привлекает её в подобном учебном заведении, но сам я там точно не хотел бы учиться. Она реально не осознаёт, что в таких местах, как частные колледжи, со специальной подготовкой к мировым Вузам, нет вообще ничего хорошего.
А она ещё и целый год усердно готовилась, чтобы прыгнуть выше головы и суметь сдать вступительные, поступив сразу на последний третий год, так как ей и обычная школа давалась еле как. Такое там допускается, не все идут после девятого: кто-то просто нарабатывает себе «бонусы», чтобы без проблем поступить куда-нибудь за границу, так как колледж может такое устроить, кто-то тупо не хочет идти на вышку, учится только для галочки, так как и так является приемником бизнеса.
Что хочет оттуда получить Дана, загадка. Но раз хочет, пожалуйста. Она имеет право после всего, через что ей пришлось пройти.
Ну и этого хочет моя мама, потому что она знает, что если бы это всё устроил отец, я бы точно учиться не стал.
Пусть сам идёт получать образование управленца, может даже завести себе другого наследника – мне до его видов на мою жизнь, как до лампочки.
– Доброе, – целую маму, когда спускаюсь в столовую.
Она улыбается и пожимает моё плечо, пытается делать вид, что всё нормально и завтрак её интересует, как прежде, но одного вида на её тарелку хватает, чтобы понять, такое не возникнет желания даже без тошноты есть. Особая диета при лучевой терапии. И это тогда, когда перед тобой стол ломится от излишеств.
Издательство какое-то, честное слово.
Сажусь напротив Даны, в сторону отца даже не смотрю, хотя он и сам не шибко присутствует здесь. Сидит что-то читает в планшете. Дана молчит, почти бесшумно разрезая глазунью, иногда только поднимает на меня осторожный взгляд, уже готовясь к тому, что может быть, если отец решит со мной заговорить.
Когда Катерина, наша домработница, спрашивает, что мне наложить, прошу ту же жидкую кашу, что ест мама. Она не противная, Катерина явно старается на все двести, но сама субстанция – то ещё наслаждение.
– Готовы? – спрашивает мама с лёгкой улыбкой.
Она так радуется и волнуется, будто ждала этого дня даже больше, чем Дана. Хотя она тоже сразу же зажигается, переводя на маму взгляд.
– Я еле уснуть смогла, – отвечает, готов поклясться, честнее некуда. У неё даже голос насыщен возбуждённым волнением. – Так ждала сегодняшнего дня, хотя даже не представляю, что там будет.
Ничего хорошего, гарантирую. Но мама так не считает, снова улыбается.
– О, я уверена, что вам там понравится, – и на меня взгляд кидает, точно пытается эту мысль как-то вселить в мою голову.
И волей-неволей мне самому приходится натянуть улыбку в ответ. Никаких расстройств,