Россия в Первой мировой войне. Николай Головин
ажем в самых общих чертах.
Случилось так, что после поражения в Гражданской войне 1917–1922 годов многочисленная Русская армия под командованием генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля оказалась в рассеянии и сотни тысяч русских военнослужащих вынужденно находились сначала в галлиполийских лагерях, а затем понемногу стали разъезжаться по балканским странам. Даже побежденная армия продолжала оставаться серьезным военным ресурсом, и ее вожди и основатели были убеждены в том, что с падением в России большевистского режима эта часть русской военной силы в изгнании должна будет влиться в новые национальные вооруженные силы, станет прочной основой для новой армии. Военная наука европейских стран в то время не стояла на месте, усиленно делая попытки осмыслить опыт недавней Великой войны 1914–1918 годов и на основании сделанных заключений и выводов реформировать армии и военную политику в целом.
В 1920-е годы в России не существовало благоприятного политического климата для объективного и не политизированного изучения действий российской армии в мировой войне и попытки такого рода жестко пресекались правительством, будучи по недалекости ума объявленными «реакционными» и «буржуазными». В СССР существовала Красная армия, и в ее истории не было такой вехи, как Великая война, а следовательно, и военная наука должна была начинаться с чистого листа, с официально утвержденной даты – 23 февраля 1918 года.
В эмиграции, напротив, оказалось значительное количество военных ученых, чей боевой и научный потенциал настойчиво требовал своевременного осмысления и обобщения, а главное, мог быть передан в лучших традициях российской императорской армии молодому поколению офицеров. Их боевой опыт в большинстве своем исчерпывался лишь участием в Гражданской войне. В 1920–1927 годах в изданиях русской зарубежной военной периодики, и прежде всего в белградском «Военном сборнике», были опубликованы многочисленные научные статьи и монографии по проблемам стратегии, тактики, истории военного искусства. Руководитель Русской армии в рассеянии барон Врангель задолго до своей безвременной кончины, последовавшей в апреле 1928 года, стал задумываться о подготовке и образовании молодых военных кадров, на которые он возлагал особые надежды, справедливо считая их наследниками славных боевых традиций императорской армии. В эмиграции в силу заботы о хлебе насущном большинство чинов армии были заняты на самых различных работах (от строительства автомобильных дорог и добычи угля до активного участия в разработке сложных инженерных проектов во многих отраслях промышленности) и потому основной формой обучения являлись кружки самообразования. Именно в те годы Николай Николаевич Головин являлся руководителем кружков высшего военного самообразования в Королевстве СХС, Болгарии, Чехословакии и Франции.
Однажды барон Врангель обратился к Головину с просьбой о том, чтобы тот представил ему соображения по созданию системы военного образования, пригодной для преподавания в условиях почти полной занятости потенциальных учеников, которая смогла бы успешно сочетать необременительность обучения с основательностью и глубиной настоящей академической школы. Врангель предложил генералу попытаться собрать существующий фактический материал о Великой войне, благо в военной среде русского зарубежья было немало непосредственных участников и свидетелей, и, проанализировав его, фрагментарно включить его в тематические лекции по стратегии, тактике и другим дисциплинам. Выбор бывшего Главнокомандующего Русской армией пал на Головина еще и потому, что генерал уже тогда являлся официальным представителем Гуверовского института войны, революции и мира в Европе, занимался сбором документов и материалов по истории российской эмиграции. Кроме того, генерал уже читал курсы лекций по военной истории в Военной академии в Вашингтоне, в Высшей военной школе и Институте славянских исследований Парижа. Поначалу Головин отказывался, ссылаясь на необходимость дальнейшего сбора данных по истории мировой войны и, в частности, участия в ней Российской империи, однако при этом сама мысль Врангеля показалась ему достойной всяческого воплощения. Наряду с собственными поисками и обобщением богатейшего исторического материала Головиным проводилась работа по подбору потенциального преподавательского состава из числа бывших профессоров императорских военных академий и видных ученых, оказавшихся в изгнании.
Наконец, событие, которое так долго ждала русская военная общественность за рубежом, состоялось. 22 марта 1927 года в присутствии 200 слушателей профессор Н. Н. Головин вступительной лекцией открыл «Военно-научные курсы систематического изучения современного военного дела». Состав слушателей курсов был, в основном, однороден – бывшие офицеры, которые по окончании курсов причислялись к Российскому Генеральному штабу. Курсы работали по программам, близким к программам бывшей Императорской Николаевской военной академии (Академии Генерального штаба) и военных академий европейских государств. Успех открытых курсов превзошел все ожидания, и после открытия Курсы Головина просуществовали еще 11 с половиной лет. За это время курсы окончили свыше 400 офицеров, из которых 82 получили высшее военное образование и были награждены академическим знаком. Их своеобразные филиалы – Белградские военно-научные курсы и Русский военно-научный