Томек в Гран-Чако. Альфред Шклярский
отсюда в ближайшие дни. Может, вскоре представится случай?
– Ты правда так считаешь? – с надеждой в голосе спросил Новицкий.
Помолчав с минуту, Смуга высказался:
– Ты своим смелым поступком заработал признание кампа. По сути, они люди как люди. Даже Онари, тот самый, кто еще недавно больше остальных сделал нам гадостей. А сейчас? Подумать только – он тебя выхаживает!
– Это может быть важно для нас?
– Может, и так, а может, и нет. Но я не сомневаюсь, что мы здорово выросли в их глазах. Однако у индейцев настроение меняется быстро. Как бы то ни было, скоро наше положение прояснится.
Из-за закрывающей выход циновки послышались приглушенные женские голоса и характерное позвякивание колокольчиков, сделанных из семян какого-то растения. Женщины обычно подвязывают такие колокольчики на шнурке вокруг пояса и надевают для исполнения танцев или в особых случаях.
Друзья тут же умолкли, явно заинтригованные происходящим. В помещение вошли несколько молодых женщин во главе с Агуа. Как и почти на всех обитательницах джунглей, на них были надеты лишь два сшитых вместе коротеньких передничка из плотного коричневого домотканого полотна, прикрывавших лишь живот и ягодицы. Длинные черные прямые волосы спадали на спину, почти доходя до пояса. На шее у каждой из них на сплетенном из стеблей растений разноцветном шнурке висел деревянный гребешок.
Новицкий широко улыбнулся гостям. При виде полных еды блюд он на пару секунд даже позабыл обо всех своих тревогах и болях. С прошлого утра он не проглотил ни кусочка – по милости шамана капитан проспал весь вечер и всю ночь. Аппетитный аромат жареной курятины и рыбы, запеченного сладкого картофеля, риса, фасоли, кукурузы и свежих бананов, да еще и здоровенный кувшин масато[14] привели Новицкого в отличное настроение.
– О-го-го, Янек, ты только посмотри! – воскликнул он по-польски. – Не хуже, чем в варшавском «Бристоле», а официантки одеты как на танцы, даже посмотреть приятно.
– Верно говоришь! – согласился Смуга. – Такие дамы точно наделали бы переполоху в «Бристоле».
Агуа остановилась перед Новицким и, приглядевшись, сказала:
– Вижу, кумпа, тебе уже гораздо лучше. Вчера ты был ужасно голоден, но Онари утверждал, что ты проснешься еще не скоро. Вот поэтому мы и принесли еду только сейчас.
Смуга с Новицким обменялись многозначительными взглядами. Впервые с пленения кампа назвали одного из них «кумпа», то есть кумом, словом, с которым обращались к кровным родственникам или друзьям. Довольный Новицкий ответил ей:
– Благодаря добрым снадобьям твоего муженька рана мне почти не досаждает. Вот скоро встану на ноги и тогда с вами, красавицы, погуляю как полагается. Вижу, вы как на танцы вырядились.
Индианки с улыбкой расставляли на лавке блюда и с любопытством разглядывали белых мужчин. Агуа же, все еще не отходя от Новицкого, продолжала:
– Онари знает, что рана скоро заживет. Своими чарами он снял с тебя порчу, которую