Волк советской эстрады. Юлия Волкодав
стал совсем плохо видеть и почти не выходил из дома. Радио ему быстро надоедало, подозреваю, что его сильно раздражали бодрые «вести с полей», которыми постоянно разбавлялся эфир. Телевизор у нас тоже имелся, но с таким крошечным экраном, что дед ничего бы в нём не разглядел. И вот появился проигрыватель – небольшой коричневый чемоданчик с удобной ручкой, за которую его можно было переносить, и толстенным блинчиком вертушки, на которую устанавливалась пластинка. Пластинки мама тоже купила, две. Одна называлась «Ельничек да березничек» – сей шедевр исполнял Сибирский народный хор под аккомпанемент ансамбля баянистов, а вторая – «Уральская рябинушка», в исполнении уже Уральского русского народного хора. Подозреваю, что шедевры музыкального искусства маме вручили в нагрузку к проигрывателю. Во всяком случае, дед, ознакомившись с её приобретениями, со свойственной ему прямолинейностью обозначил место, куда маме следует отправить проигрыватель, и демонстративно ушёл слушать радио. И чемоданчик достался мне.
Конечно, я тоже не был поклонником хорового пения про «ельничек». Но я-то знал, что на Торговой улице болтаются загадочного вида пацаны, у которых можно приобрести «рёбра», самопальные пластинки с настоящей музыкой, сделанные из рентгеновских снимков. О «рёбрах» только и разговоров было на переменах. Вид они имели жуткий – на чёрном круге отчётливо проступали чьи-нибудь сломанные пальцы или тазобедренные суставы. Но кого бы это смущало! Счастливые обладатели проигрывателей ими обменивались, а потом делились впечатлениями. Особенно ценились почему-то итальянские певцы.
И, не особо понимая, зачем, просто из стремления быть не хуже одноклассников, я схватил за химок Лёньку, и мы помчались на Торговую. С деньгами мы, как всегда, испытывали трудности, что хотели купить, не знали, но отлично помню наше состояние радостного возбуждения. Загадочного парня мы быстро отыскали, он стоял в явно большом ему пиджаке, привалившись спиной к платану, курил и лениво посматривал на гуляющий по Торговой народ, ища клиента. На нас, сопляков, и внимания не обратил, но я решительно подошёл к нему.
– Нам бы пластиночку, – заговорщицким шёпотом проговорил я. – Лучше итальянцев.
– Сколько? – не меняя позы и даже не вынимая папиросы изо рта, поинтересовался парень.
– Ну, одну, наверное, – растерялся я.
– Денег у тебя сколько, – вздохнул продавец.
– А, денег, – я поспешно выгреб из кармана всё, что имелось у нас с Лёнькой на двоих. – Вот…
Парень окинул меня презрительным взглядом.
– С этим иди в «Промтовары», купи себе пластинку с детской сказочкой.
– А сколько надо-то?
Уже не помню сейчас, какую сумму он назвал, но раз в пять большую, чем та, что у нас имелась. Пришлось уйти ни с чем.
Мы с Лёнькой уныло плелись по набережной, размышляя, что теперь делать.
– Ну-ужны тебе эти рё-обра, –