Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона». Коллектив авторов
3) при шоке, обмороке и острой сосудистой слабости; 4) при травмах; 5) при длительном вынужденном пребывании на холоде; 6) при общем тяжелом состоянии[121]. Все эти доводы в пользу пития приводились пьющими людьми в России и в начале XX века. Только собравшийся во время действия «сухого закона» Первой мировой войны съезд русских врачей вынес решение, что алкоголь должен быть исключен из лечебных средств.
Трезвенников в России было больше, чем в какой-либо другой стране. Женский же алкоголизм был фактически на нулевом уровне. Для воспитанных в традиционном духе женщин русской провинции выпить глоток вина было большим грехом. Трезвеннический образ жизни вела молодежь, не достигшая 18-летнего возраста. Причем стаканами водку не пили. Для этого использовались рюмки и стопочки. Встречающееся в современном кино изображение крестьянского винного разгула, по мнению Углова, не соответствует действительности.
Согласно другому мнению, в России начала XX столетия происходила всеобщая алкоголизация населения. «Раньше было пьянство, – писал один из крупных российских психиатров И.А. Сикорский, – а с XIX века начался алкоголизм, с его неизбежными последствиями… Алкоголизация вызывает общее расстройство здоровья с преимущественным поражением высших сторон, а именно: чувства, воли, нравственности, работоспособности» [122].
Начало века ознаменовалось стремительным ростом душевого потребления алкоголя. Если в 1894 году оно составляло 2, 98 литра, то в 1906 году равнялось 3, 41 литра, а к 1913 году достигло уровня в 4, 7 литра. Тем не менее официальные показатели душевого потребления спиртных напитков в России оставалось почти самыми низкими в Европе и Америке. Для сравнения, в 1906–1910 годах душевое потребления алкоголя составляло: во Франции 22, 9, Италии – 17, 3, Швейцарии – 13, 7, Испании -10, 8, Бельгии – 10, 6, Австрии – 7, 8, Венгрии – 7, 6 литра. Эти сравнительные данные, по мнению Ф.Г. Углова, изобличали тех западных исследователей, которые клеветнически утверждают, что пьянство – «русская болезнь» [123].
Впрочем, статистика годового потребления алкоголя была далека от реальных цифр. Так, согласно данным по Воронежской губернии, охватывавшей 26 хозяйств (2000 человек), среднее душевое потребление алкоголя составляло 0, 19 ведра 40° спирта. Для сравнения, во Франции – 0, 27, в Австрии – 0, 27, Северо-Американских Соединенных Штатах – 0, 206, Германии – 0, 36, Англии – 0, 42 ведра[124]. Официальная статистика не учитывала значительный пласт потребления самогонного алкоголя. Следует полагать, что в сельской местности преобладало именно оно.
В конце XIX века диагнозы алкогольных психозов охватывали 11, 9 % всех психических больных. Но уже в 1902 году они составляли 13, 9 %, в 1910 году – 17 %, в 1913 – 19, 7 %. В количественном выражении это означало, что в 1902 году в России было 3548 человек, пораженных алкогольными психозами, в 1910 – 7651 человек, в 1913 – 10 267 человек.
Уже в начале XX века ни у кого не вызывало сомнений наличие прямой зависимости уровня преступности от масштабов пьянства. «Редкий вор и убийца совершает свое дело трезвым», –
Большая медицинская энциклопедия. М., 1956. Т. 1. С. 764.
Там же. С. 16.