Гнездо Феникса. Антон Валерьевич Платов
чуть розоватым цветом яблонь и пурпурными листьями персиков под белокаменными стенами.
Остров был… музыкой. Я не мог разобрать ее, она звучала где-то внутри самого моего существа, как особое настроение и ощущение глубокой красоты. Кажется, я никогда не испытывал желания более сильного, чем желание идти туда, охватившее меня в этот миг. Впрочем, это было не желание даже, но – устремление…
Потом снова что-то изменилось, и вместо открытого моря я увидел скалистый берег, заросший темным еловым лесом. Вода была совершенно спокойна, и я уже без удивления понял, что мы – в озере.
7
И по-прежнему пламенел на горизонте закат.
Я так устал, что не хотелось даже вести пароход к близкому берегу. Почему-то мне было ясно, что это уже все, что больше сегодня не будет ни тумана, ни приключений. Терпкая печаль оттого, что исчезли Остров и Город, мешалась со странным ощущением, что они ушли не совсем, что тень, запах, отпечаток их остались со мной навсегда.
Я заглушил машину и опустился в кресло. Рядом коротко вздохнула Юля. Она тоже села. Я повернулся, посмотрел на нее.
– Ну вот, выбрались.
– А где мы?
– Понятия не имею. Озеро.
– Андрюша… Что было?
– Ох, не знаю. Кажется, я слышал о таких вещах, только сейчас сил нет вспоминать и рассказывать.
Юля помолчала, задумавшись.
– Я тоже… читала… – она заговорила совсем тихо, почти торжественно: – Андрюша, ты видел?
– Остров, Город, сады…
– Значит, и ты…
– Да. А что ты читала?
– Саги. Древние рассказы о моряках, которые плыли на закат солнца и находили там прекрасную сокровенную землю, на которой нет старости и горя. Она называлась Аваллон. Туда отвезли короля Артура, когда его смертельно ранили в последней битве.
Я кивнул.
– Кажется, я тоже знаю кое-что, имеющее отношение к нашему приключению. Только давай сначала спустимся вниз, посмотрим, что там, поставим чаю, если камбуз не совсем разворотило.
На следующее утро я проснулся совсем рано. То ли от того, что простучали над головой шаги по палубе, то ли от того, что на глаза мне упало сквозь иллюминатор пятно солнечного света.
Было хорошо и немного странно. Едва открыв глаза, я понял, что прекрасно выспался и отдохнул, а потом сразу вспомнил все, что с нами случилось. Натянув на ноги сапоги и надев телогрейку, я поднялся наверх.
Яркое, солнечное, удивительно свежее утро. Сверкающие блики на воде, крики чаек, шум сосен на недалеком скалистом берегу…
Юля пила чай на баке[2]. Здесь – в своей яркой клетчатой рубашке, в легких кроссовках, с распущенными волосами до плеч – она совсем не казалась смешной и неуместной, как вчера в мрачноватой северной тайге. Напротив, я вдруг почувствовал себя самого этаким медведем, выбравшимся из лесу и попавшим на прекрасный светлый праздник.
– Доброе утро, – Юля услышала мои шаги и обернулась.
– Доброе, –
Бак – здесь: носовая часть палубы судна.