Любовь под запретом. Инга Самойлова
а она смущается от моего внимания.
Обольстительно улыбаюсь:
– Но вообще-то, согласен, я редкое явление!
Она отводит глаза, намеренно разрывая зрительный контакт. Но произносит:
– Да, ты лучше, чем можешь казаться.
Неожиданно! Усмехаюсь:
– Ты тоже!
Она смотрит на меня своими большими глазами. Разглядываю ее. А она ничего! Продолжаю гипнотизировать ее взглядом. Наклоняюсь. Готов поцеловать, а она отстраняется.
Обхватывает себя руками:
– Поздно уже. Пора возвращаться.
Хмыкаю. Досадно, конечно. Но не настаиваю. По-любому отец узнает, что она была со мной на пикнике у ручья. А для чего я девушек сюда вожу, все знают…
Поднимаюсь:
– Пойдем. Обратно. Раз пора.
Алиса дарит благодарную улыбку. Не понимает, что уже подставилась. Никто не поверит, что она со мной здесь не трахалась. Дополняю штрих – «по-дружески» взлохмачиваю ей волосы.
– Эй, ты что делаешь?
Она пытается привести в порядок локоны, а я смеюсь.
– Мышонок, поверь, так будет лучше.
Виктор
Подъезжаем к дому ближе к вечеру. Голова занята делами. Выхожу из машины, делаю пару шагов к дому, как замечаю идущих по дорожке сына и Алису. Смеются, разговаривают, как будто сто лет знакомы. В руках Сергея корзинка. На пикник водил девушку? Опять за старое! Волосы у Алисы растрепаны. Крепко стискиваю челюсть. Внешне сохраняю спокойствие, а внутри нарастает недовольство.
Наконец они меня замечают. Бэмби перестает смеяться, краснеет. Сергей самодовольно усмехается.
Изучающе обвожу их взглядом. Сохраняю молчание.
– Виктор Юрьевич.., – произносит Алиса.
– Пойдем со мной, – распоряжаюсь и шагаю к дому. На трость опираюсь. Раздражаюсь. Сломал бы эту трость к чертовой матери! Только колено само по себе не восстановится.
Вхожу в кабинет, она следом. Дверь прикрывает. Стоит передо мной, как ученица перед директором. Чувствует мое негодование?
– Чем вы занимались? – задаю вопрос холодно. Очень холодно. Такой тон всегда всех пугает.
А она удивленно смотрит.
– Мы были на пикнике, – поясняет.
Я это и так знаю! Спрашиваю напрямую:
– Мой сын к тебе приставал?
Она краснеет, а мне этого уже достаточно, чтобы понять. Паршивец!
– Семен просил за тобой присматривать, – холодно чеканю. – Поэтому вправе сказать, тебе не следует связываться с Сергеем.
Она меняется в лице. Уточняет обиженно:
– Вы только из-за Семена Семеновича спрашиваете?
Сбавляю обороты. Знаю, к чему клонит. Но не позволю всё по-своему интерпретировать.
– Его просьбы вполне достаточно, чтобы я ввел ограничения на общения.
– Поэтому вы запретили остальным в доме со мной общаться? – не оставляет своих вопросов Алиса. Поднимается. – А как же…
Замолкает. Отворачивается.
– Я вас поняла, Виктор Юрьевич. Разрешите… уйти?
– Куда? – уточняю.
– К себе в комнату, – пожимает плечами, как будто нет никакой