Самозванка. Кромешник. Терри Лис
большего, чем зловонный топляк среди наводнённых нечистью Мрачных Холмов.
Словив воронка, Фладэрик забрался в седло, оглядел подпечённые колдовским огнём тела, обломанный очерет, заляпанный чёрной кровью мох, изжаренные потроха, кружевами растянувшиеся по вытоптанной прогалине, и задал коню шпор. Жеребец, прежде безропотно изображавший продолжение пейзажа, всхрапнул и ощерился, наддал копытом дёрн, заплясал, звеня трензелями, и со скока перешёл разом на резвую рысь, удивив покачнувшегося в седле верхового.
Вампир размышлял, как быстро хватятся колдуна, и кто ещё мог знать о его ночной эскападе; ждут ли его возвращения в покоях преданные слуги или парочка девиц.
Окровавленное, иссохшее лицо и расширившиеся чуть не вдвое зенки не шли из головы. Фладэрик сплюнул в проносящийся под копытами коня вереск. Не забыл он паводок в деревне под Просекой. И Аллесцэ не забыл. А толку что?
Некоторые вещи нужно просто делать.
Глава 4. Калейдоскоп
Голые Земли – полоса овеянных дурной славой холмов и пустошей – пролегали между равнинными лесами людского царства, владений Озара Косого, и Ветряным Кряжем, отсекавшим с южной стороны долину Олвадарани, королевство синеглазой Равнсварт. Суровые, негостеприимные края, изобильные лишайниками, колючим сухостоем, зарослями вереска, бездонными грязевыми лужами, смердящими ведьминым котлом, и расселинами в полторы сажени глубиной.
Редкие путешественники порой натыкались в Голых Землях на мрачные сооружения – кромлехи14 и менгиры15 периода Старых Войн, Тернеграда, а то и сотворения мира. А зимой, когда снег укрывал следы летних пиршеств изобильной и самовластной нежити, в Мрачных Холмах творились страсти похуже, чем в подгорных пыточных Семи Ветров. И волчьи войны оставались наиболее куртуазным мероприятием.
Проезжая вдоль правого рукава реки Олвадарани, для местных Багрянки или Рыжей, путники не раз замечали кровавые следы, ведущие в Голоземье, а то и находили причину появления оных под кустом.
Зимой жизнь в окрестных поселениях – Хуторье, Беглянке, Дратве, Выжиге, – затихала. Даже в Горкморе и Саженцах, городищах крупных, против лиха укреплённых, с регулярным гарнизоном и справными крепостными стенами, народ предпочитал за эти самые стены носу без надобности не высовывать, ворота почём зря не открывать, а сидеть по домам да тавернам, изничтожая запасы под завывания суеверного певуна, пока тот на гуслях да домрах наяривает, волчий вой за околицей перекрикивая.
Люд стервенел от наводнившего округу ужаса, так что с радостью отдавал последние гроши бродячему выжлецу, лишь бы тот предъявил парочку страхолюдных голов или припёр чучело оборотня, иногда – волчье, молью траченое да «героем» храбро из соседнего кабака умыкнутое. Горкморские доброхоты, как и бравое мужичьё из Саженцев, смотрели на подлог сквозь пальцы, неизвестно на что уповая.
По зиме северные оборотни редко выбирались дальше Волочан, предпочитая иные забавы. В отличие
Древнее сооружение, обычно круг из воткнутых в землю камней.
Вертикально стоящая каменная глыба.