Великие рыбы. Сухбат Афлатуни
в храмах. Приносили жертвы, все как положено. Но культурных иудеев было мало. Большинство же их поклонялось какому-то единому Богу, которого было запрещено высекать в мраморе и отливать в бронзе. Которого нельзя было даже называть по имени. С которым было невозможно договориться.
Но самыми опасными среди них были, разумеется, христиане.
Римские императоры – первые гонители христиан – слабо разбирались в богословии. Для них христиане были всего лишь новой иудейской сектой. Зато в юриспруденции императоры разбирались неплохо. Христиане же умудрялись нарушить почти все римские законы о религии. Их можно было судить и за sacrilegium – преступление против веры: отказывались почитать римских богов. За crimen laesae majestatis – оскорбление императора: не признавали его богом. За collegii illiciti – незаконные сборища. И особенно за ars magica – занятие колдовством. Именно так квалифицировались исцеления, изгнания бесов и прочие чудеса.
И христиан судили по всей империи. За преступления против веры. За оскорбление императора. За незаконные сборища. За занятия колдовством.
На этот раз Адриан решил разобраться лично.
Он уже давно повелел Антиоху, наместнику области, привести к нему кого-нибудь из этих… да, христиан. Не из оборванцев, разумеется. Пусть отыщет кого-нибудь почище, пообразованней. Чтобы можно было побеседовать на ученые темы, не затыкая ноздри от вони и уши от разных глупостей. Побеседовать и полностью опровергнуть их предрассудки и нелепые выдумки.
Антиох выполнил приказ.
Несколько дней назад они были доставлены в императорский дворец. И предстали перед императором.
Это были женщины.
Мать и три дочери, совсем еще девочки.
«Увидев царя, они воздали ему подобающую честь, – сообщает житие, – но стояли пред ним без всякой боязни, без всякого изменения в лице, с мужеством в сердце и смотрели на всех веселым взором, как будто бы они были призваны на пир».
Адриан с удивлением разглядывал своих гостей. Потом посмотрел на Антиоха. Ты привел мне женщин, Антиох? «Государь, они образованы и сведущи в науках…» Они, кажется, не иудеянки? «Они италианки, государь, вдова и три ее дочери». Тем хуже для них, Антиох. «…Кто-то приохотил эту женщину к чтению иудейских книг. А она уже подучила этому своих бедных детей…»
Возможно, этот диалог звучал так. Возможно, нет. Возможно, Антиоха вообще не было в этот момент в зале. А был только Адриан, несколько придворных и телохранителей. И мать с тремя дочерьми в пятне солнечного света, падавшего на мозаичный пол через комплювий.
«Видя их благородные, светлые и бесстрашные лица, царь стал спрашивать, какого они рода, как их зовут и какова их вера».
Отвечала женщина. Девочки молчали и жались к матери.
Родом они из Милана, италианки. Мать зовут Софией. Дочерей – Верой, Надеждой и Любовью. Двенадцать лет. Десять лет. Девять лет.
Женщина подтвердила, что она – христианка. И что воспитала в этой вере своих дочерей. Потом стала говорить о Христе.
– Достаточно!
Адриану