Будни науки…. Дмитрий Казанский
темы. То есть всё его писательство – это в некотором смысле результат одиночества, способ его компенсации, а не зуд настоящего писателя. Бывало, Арсений неосознанно наделял своих героев разными чертами самого себя, они дискутировали и, к его удивлению, даже ссорились между собой. Получалось что-то типа разговора с зеркалом… Отражение себя в своих героях… Такая вот форма рефлексии.
Арсений ещё посидел минут пять на всякий случай перед своим ноутом, но никаких творческих озарений не дождался. Зато в голову пришла мысль, что неплохо бы сходить в местную галерею живописи. Тут же явно должно быть что-то приличное. Скандинавы же это любят. Почему бы и нет? По городу их должно быть разбросано с десяток. Он полистал справочник на старинной прикроватной тумбочке. Но выяснилось, что уже неподходящее время – во всём городе выставки в это время года трудились до четырёх. Жаль. Хорошая картина уносит мозги в такие выси, в такую трансцендентность, что такое путешествие ещё долго будет помниться. И ещё важна сама ситуация выставки. Тут себя готовишь, идёшь или едешь в специальное место, говоришь шёпотом, как-то внутренне настраиваешься, выгружаешь из головы всякий бытовой мусор. В трениках туда не пойдёшь ведь… Н-да… Но не судьба сегодня, похоже.
Времени до вечера ещё было завались. Можно было, например, почитать. Арсений пошарил по давнишним директориям в своём ноуте. Попался старинный китайский текст, но в нем была запредельная плотность метафор – Арсений понимал, что его читать надо было медленно, вдумчиво, часто призывая на помощь отнюдь не собственные мозги, а исключительно чувства. Такой текст надо скорее не читать, а именно ощущать, впитывать, разделять эмоционально – таково свойство хороших восточных текстов: в них нет информации, в них нет действия. Это когда автор сознательно направляет чувства читателя в определенное русло – видимо, для того чтобы донести нечто существующее, но словам неподвластное, не вполне охватываемое ими. Сейчас воспринимать это было тяжеловато, эмоционально Арсений никак не включался. То, что автором вложено в этот текст, – обтекало его сегодня стороной, увы. После получаса тщетных усилий Арсений это понял и тихо отложил ноут в сторону. Короче, не читалось после доклада что-то. Но и ковырять в носу тоже не очень хотелось. Арсений посмотрел на куклу-андроида, которая всё это время беззвучно сидела в кресле напротив Арсения. Нет, только не это… Посидеть внизу в баре, что ли? Но в одиночку это скучно. С барменом тут особо не поговоришь, если ты не абориген. Арсений почесал нос и вспомнил, что где-то тут работает его давнишняя знакомица. У папаши Бэйкера в местной конторке, кажется, – но в этом Арсений не был уверен. Она была ещё из тех времен, когда он был простым очкариком-программистом и никакой лаборатории у него не было и в задумке. Они в те годы довольно тепло общались, воспоминания эти были очень приятны даже теперь –