Какое счастье быть красивой женщиной. p_i_r_a_n_y_a
снова ничей,
а я вдруг – занята,
я теперь не в твоё
утыкаюсь плечо,
мы опять не вдвоём,
и от слёз горячо…
Я отчаянно вру,
как я счастлива, но
умирает к утру
героиня кино,
оживаю за ночь
настоящая я,
воду в ступе толочь,
нашу память храня…
Сколько в ступе воду
не толки – без толку:
я б к тебе – без броду,
если б знала только,
что ты в эту среду
мне навстречу вышел
и ко мне – по следу,
разума не слыша,
не боясь обмана…
Я б к тебе – по небу,
я б к тебе – туманом,
где б сейчас ты не был…
Нам в полёте этом
не помогут крылья,
жили ль мы на свете,
если не любили?
И на максимум – трек
про любовь, как у нас.
Кто из трёх человек
мог быть счастлив сейчас?
Больно всем нам троим —
все мы дышим не в такт,
ни один не любим —
это глупо, но факт.
Крылья в хлам износив,
мы боимся летать,
но, кого ни спроси,
небо манит опять,
и высокий обрыв
нас призывно зовёт:
руки-крылья сложив,
сделать шаг, и – в полёт…
Говорят, что любые бывшие
Говорят, что любые бывшие
через пять или десять лет
забываются напрочь…
Слышишь ли?!!
Почему ж через столько лет,
разорвав по живому, с кожей, и
всё решив для себя сама,
я ищу – на тебя похожего,
безвозвратно сходя с ума.
Мониторю соцсети – как ты там? —
ты, спасибо, скрываешь баб…
Только дети у нас не спрятаны,
мол, могли б быть такие, каб
нам хватило ума и наглости
сделать не от друг друга шаг,
а – навстречу, и жить – не жалуясь,
как же вышло так, как же так…
Мне достаточно
Мне достаточно вроде бы просто того,
что где-то живёшь ты и дышишь…
И хватило бы хоть иногда одного
Звонка… Я скучаю, слышишь?
Ты едешь другие покорять города —
ты ведь создан, чтоб побеждать.
Но знай, что ты можешь вернуться всегда,
ведь я рождена, чтобы ждать.
Господи, буду век его забывать
Господи, буду век его забывать —
снова всплывает, только сомкну ресницы;
кто-то с ним делит будни, детей, кровать;
мне – он зачем-то снова и снова снится.
Я так немного, Господи, и прошу —
вылечи эту память мою больную:
тысячу лет я в сердце его ношу,
он – не меня – тысячу лет целует.
Тысячу лет стоять за его плечом,
тяжесть земных забот его половиня,
зная, о ком он думает,