Рекриптум. Яд паразита. Николай Лумрас
была мала. Он смотрелся в ней как-то мультяшно, что ли.
В салоне пахло автомобильным маслом и почему-то соляркой. Даже болтающийся на верёвочке ароматизатор в виде новогодней ёлки не особо спасал ситуацию. Приборная панель выглядела старомодно. Так, словно её вытащили… ну даже не знаю… из какой-нибудь шестёрки и впихнули сюда. А вот кресла симпатичные: кожаные бежевые. Даже вмонтированные в их спинки маленькие экраны телевизоров имеются.
– Привет-привет, – проговорил я, осматриваясь в новой обстановке. – Я так понимаю, ты её сам собрал?
– Малышку-то мою? – для вида переспросил тот и расплылся в довольной улыбке. – Коне-ечно!
– Круто, ничего не скажешь.
– А то. Тебя куда подбросить?
Я сказал адрес, и машина тронулась с места.
Пока ехали, разговор снова ушёл в колею предстоящей битвы. Оно и не удивительно, сейчас это волновало всех моих соклановцев больше всего на свете. Тигран и Аня были единственными, кто знал весь план в деталях, потому как только им я мог полностью довериться. Остальные же знали лишь свои частички общего сценария. А, ну и ещё Лисичка была в курсе всего, потому как это отчасти и её план.
– Так что, если Мисти нас всё-таки сдаст? – задала Аня вопрос, по всей видимости, давно уже её мучивший.
– Воевать будет немного сложнее, но общей картины это не должно изменить, – ответил я.
Машина остановилась рядом с моим домом, и я попрощался с друзьями до вечера. Сегодня они точно не опоздают и зайдут в игру вовремя. У них просто нет другого выбора.
– О, сынок вернулся! – радостно встретил меня отец, стоило мне переступить порог.
В прихожей уже стояло несколько готовых сумок.
Хм, а мама времени зря не теряла. Весь день, наверное, собирала вещи в дорогу.
Я разулся, скинул рюкзак. Папа похлопал меня по плечу и отвел на кухню.
– Привет, Серёж. Голодный? – Мама опять что-то готовила, и это что-то очень вкусно пахло жареным беконом.
– Теперь да, – усмехнулся я, втягивая ароматный воздух.
Мы хорошо и весело посидели за совместным ужином. Папа на удивление много чего рассказывал из своего детства. Последнее время я его совсем не узнаю. Изменился кардинально, и это даже слегка пугало. Своей необычной живостью он расшевеливал и маму, которая ещё недавно была гораздо сдержаннее и скупее на выражение эмоций. У меня вообще складывалось ощущение, что их вновь затянуло в подростковый возраст и крепко заперло там на стальные засовы.
Но всё же, кроме всего прочего, я ощущал в их настроении какую-то еле уловимую фальшь. Что-то такое мимолетное во взгляде, в случайных движениях, в интонациях. Такие едва-едва заметные нотки грусти, тоски, печали. Что-то такое, что моментально спускало меня на землю. В ту реальность, где я знал, что в скором времени умру.
И они это знали, но всё равно пытались вести себя так, словно это всё выдумки, что ничего страшного не случится.
Скорее всего, этим они старались подбодрить меня, и, честно говоря, у них это действительно получалось. Я им