Дама с букетом гвоздик. Арчибальд Кронин
Энди Данн, продавец в деревенской лавке, снял с плеча аккордеон и тихонько нажал на клавиши. Он исполнял старые знакомые мелодии – нежно и мечтательно: «Река Суони», «Теплая вечеринка у тети Дины», «Дядя Нед» – прелестные незатейливые, поднимающиеся к небесам, к звездам. Все даже не заметили, как начали петь.
Кэтрин обвела взглядом круг счастливых поющих лиц, освещенных пламенем костра, и во второй раз за этот день слезы неподдельного волнения навернулись ей на глаза. Какая жалость, что Нэнси не поехала с ними! В этом круге было молчаливое признание взаимной любви, того общего братства, которое объединяет всех людей на земле.
А затем все подхватили слова самой прекрасной песни на свете под названием «Хуанита». Кэтрин ничего не могла с собой поделать. Ее душа больше не принадлежала ей, а стала одним целым с душами этих людей. Кэтрин тоже начала подпевать.
Внезапно посмотрев на Мэддена, она поймала его взгляд. Весь этот день – точнее, с момента своего приезда – она почти не видела его. Но сейчас что-то непонятное и почти пугающее в его глазах застало ее врасплох. Он смотрел на нее как-то необычно, словно сквозь дымку, или будто видел впервые в жизни.
Когда песня закончилась, наступила долгая тишина, затем, словно почувствовав, что больше петь не следует, все пустились в разговоры. И тут же Кэтрин ощутила прикосновение Мэддена к своему локтю.
– Было мило с вашей стороны присоединиться к нашей компании, – произнес он каким-то странным сдавленным голосом.
– Почему бы и нет? – чуть нарочито засмеялась она. – Даже если я не могу попасть ни в одну ноту.
– Это не важно, – ответил он. – Главное, что вы пели.
Когда все снова взялись за руки, чтобы двинуться в обратный путь, Мэдден остался рядом с ней. Его рука в перчатке из грубой шерсти слегка сжимала ее руку. Пока возвращались к берегу, он в основном молчал, а уже возле дома украдкой бросил на нее взгляд и затем пожелал ей спокойной ночи тем же сдавленным голосом.
Но сам он не сразу лег спать. Оставив гостей, он вышел в сад, где луна отбрасывала среди яблонь странные искаженные тени. Мгновение он стоял, словно сбитый с толку. Рассеянно, неловко он попытался зажечь свою трубку, но она погасла, и он, не обращая на это внимания, стиснул ее зубами. Потом в занавешенном окне Кэтрин внезапно вспыхнул свет. Казалось, что при этом и на Мэддена снизошло озарение. Он молча уставился на окно, затем, повернувшись, прижался лбом к холодной коре узловатой ветки. Его лицо, освещенное бледным светом, было таким же искаженным, как тени фруктового сада.
Глава 13
И вот снова Нью-Йорк. Всего лишь понедельник, однако Кэтрин казалось, что с тех пор, как она три дня назад ступила на Центральный вокзал, прошла целая вечность. В окружении городской суеты весь ее визит в Грейсвилл стал далеким и неосязаемым, как прекрасный сон.
Вернулись и Нэнси с Мэдденом, поскольку на «Империале» прибыл Бертрам, и сразу же начались репетиции. Мэдден намеревался