Князь Рысев 2. Евгений Лисицин
сейчас не хватает, так это, едва перебирая ногами по полу, сунуть голову дьяволу в пасть?
Я брюзжал, осознавая ее правоту. Ворчал, будто старик, понимая, что никуда не денусь.
– Ох, как же ты натерпелся, сладенький. Попка не болит? – Биска давала мне понять, что жалость ко мне ей если и не чужда, то явно сейчас не стоит в приоритете. Я же лишь выдохнул в ответ, отрицательно покачав головой.
– Ну раз не болит, так натягивай портки и пошли.
Я выискивал в недрах своего уставшего сознания тысячу и одно проклятие. Неподъемным грузом щедро водружал их на спины всех и каждого. Досталось и Биске, и ее пресловутому батюшке, даже, кажется, на Ибрагимову долю хватило. А уж сколько досталось бывшему обладателю перстня в моем кармане – это надо было только видеть!
– Почему не пришла, когда я тебя звал?
– У меня в самом деле должно быть оправдание? – Кажется, мой вопрос ее обидел. Она прошлась, устремив взгляд на дежурящих с ружьями инквизаториев.
– Как тебе удалось прошмыгнуть мимо них? – кивнул на служителей Егоровны, девчонка же лишь отмахнулась, будто от незначительного пустяка.
– Я же работаю на Егоровну. У меня ее знак есть. Потому не прошмыгнула, а прошла.
– Что ж не через парадную? Чего ж в окно-то? – усмехнулся, но она лишь пожала плечами в ответ.
– Так было веселее. Что, если скажу, что хотела застать тебя без штанов, живчик? – Ее рука вдруг скользнула к моей промежности, норовя нырнуть за резинку исподнего. Я почуял, как во мне просыпается мужское, но она ткнула меня пальцем в губы.
– Потом, маленький. Сейчас собирайся. И иди за мной. След в след. – Словно ребенку, она говорила отрывисто, тщательно проговаривая каждое слово. Смотрела на меня снизу вверх. – Пойдем через окно.
– А чего так? Инквизатории пропускают только один раз, а во второй – сразу за ружья?
Я острил из одной лишь вредности и тут же почуял стыд за собственную слабость. В конце концов, девчонка, явившаяся ко мне из самой преисподней, точно не виновата, что по мою жопу едва ли не целые отряды головорезов готовы выпустить на улицы Петербурга.
– Н-нет, – немного замявшись, ответила она. Вдруг поежилась, будто от холода, сложила руки на груди. – Меня-то они пропустят. А вот что им скажешь ты, я не знаю. И ты, наверное, тоже. Хочешь провести сегодняшнюю ночь в теплых застенках их камеры?
– Нет уж, увольте, – поверженно поднял руки, представив, что придется снова пройти изнуряющие процедуры допроса. Выдохнув, облизнув высохшие губы, я отстранил ее, подошел к разверстой пасти окна, посмотрел вниз.
Высота заставила пальцы вспотеть и занеметь всего лишь на мгновение. Не мягкий асфальт, казалось, манил меня скорее вынырнуть наружу и познать всю жесткость его объятий.
Нет уж, дружище, как-нибудь в другой раз. Я прикинул ближайший путь до земли – почему-то вспомнилось, как бежал от мужа своей второй по счету «любви-до-гроба». Тогда она ведь и в самом деле едва ли не стала той самой до гроба…
– Свет