Предание Темных: Вечность не предел. Кейси Эшли Доуз
же такси поехать обратно.
Легкость по жизни – ее девиз.
Ехать в девять вечера за бешеные деньги с пригорода – не легкость.
– Я не тратилась – отмахивается она – мистер Ратвен был так любезен, что отправил за мной машину, чтобы я могла лично вас встретить.
Я даже не нахожусь, что ответить.
Это конечно, действительно, очень любезно..
Но зачем ему это? Просто так люди подобного не делают. Они это делают в двух случаях: либо хотят произвести впечатление, втереться в доверие – иными словами «понравиться». Либо, когда им что-то нужно – иначе говоря, этим хотят получить себе право заиметь что-то взамен.
И пока я еще не могу определиться, к какой категории отнести Ратвена. Если бы не ночная сумбурная «встреча», я бы решила, что просто удачей судьбы оказалась во вкусе молодого богатого наследника и он, точно чувак из «Красотки», решил всеми способами меня очаровать.
Но учитывая его ночные выпытывания «моих секретов» – возникают сомнения и склонность ко второй версии. Но если же он просто напился и нес бред, то тогда уже нет..
Ладно, плевать.
Просто плевать.
Это Америка, тут не надо думать. Тут надо просто говорить «плевать», на все, что не поддается решениям или объяснениям.
«Плевать» и в стопку.
И идем дальше.
– Плевать! – говорю я.
И только когда получаю в ответ удивленные взгляды мамы с сестрой, понимаю, что ляпнула это вслух. Судорожно пытаюсь припомнить мамины последние слова, на которые я «дала этот ответ».
А, про машину.
– Плевать, в смысле, что.. что для него это плевое дело – кисло выкручиваюсь – но правда очень любезно.
Мы медленно отходим в сторону, чтобы вызвать такси (потому что те, что стоят здесь и готовы подвести всяк и каждого – стоят на две сотни баксов дороже), и пока мама судорожно пытается выискать номер «того самого дешевого», я, глядя на ее мобильник, вспоминаю:
– Кстати мам, а почему ты действительно звонила? Раз мы уже здесь, можешь сказать.
Она отвлекается и даже забывает продолжать листать:
– А?
– Что случилось, что ты звонила?
Она начинает суетиться, словно бы не просто ищет номер, а выполняет десять непосильных дел одновременно и ей совершенно некогда задумываться над моими вопросами:
– Да ничего, я же сказала. Все в порядке.
Ее отрицание очевидного лишь усиливает подозрения. Я уже говорю без улыбки:
– Мам.
– Правда.. это все мои фантазии. Я слишком мнительная в последнее время..
Фантазии? Мнительная?
Мама и мнительность – это два разных полюса, о чем она?
Но она вновь принимается «усиленно» выискивать номер, отдаваясь этому целиком. Мы с Милли стоим, скучающе постукивая то пальцами по чемоданам, то отбивая дробь коленом – причем и то и то делаем практически синхронно.
Но поскольку мы ничем не заняты с ней, я почти сразу замечаю, как из общей толпы (что за толкучка?) выступает одна грузная фигура и спешно направляется в нашу сторону.
Вернее,