Космер: Тайная история. Брендон Сандерсон
что, из коридора чашу стащила? – хмуро поинтересовался Гаотона, кивком указав на сосуд в углу комнатенки.
И в самом деле Шай, после неспешного купания шествуя в свое новое жилище, прихватила по дороге чашу. Сопровождавший ее охранник попытался воспротивиться, но она мастерски заговорила ему зубы. И теперь он стоял, краснея от стыда.
– Очень уж заманчиво было определить уровень мастерства ваших поддельщиков.
Шай отложила камень, перенесла чашу с пола на стол и перевернула ее набок. На глиняном дне отчетливо проступал красный оттиск печати. Печать поддельщика легко опознать. Она не просто оставляет след на поверхности объекта, но как бы утопает в самом материале, создавая рельефный рисунок. Край круглой печати тоже был красным, но выпуклым, как при тиснении.
Узнать о поддельщике по стилю печати можно было немало. Судя по метке, изготовитель этой чаши, в отличие от создателя оригинала, безусловного произведения искусства, был напрочь лишен фантазии.
До Шай доходили слухи, что фракция «Наследие» поставила производство подделок на поток. И нанятые ими поддельщики-недоучки выдавали копии под стать тому, как сапожники тачают в кустарных мастерских сапоги.
– Наши работники вовсе не поддельщики, – вскинулся Гаотона. – Мы используем другое слово. Они напоминатели.
– Какая разница, как их называть?
– Разница принципиальная, – возразил Гаотона. – Они, в отличие от таких, как ты, в людские души не вторгаются. И имеется еще одно принципиальное отличие: мы делаем копии, отдавая таким образом дань прошлому. Благодаря нашей деятельности люди познают и чтут свою историю.
Шай скептически подняла бровь. Затем взяла инструменты, приставила рабочую кромку зубила под углом к краю печати и ударила молотком. Печать была наполнена силой, прочно удерживавшей ее на месте. Но удар оказался мощным. Оттиск вылетел, а рельеф на дне сосуда, утратив свою преобразующую силу, стал всего лишь нанесенным обычной краской рисунком. Без клейма чаша оплыла, да и цвет приобрела тоскливо-серый. Печать души не просто меняла внешний вид предмета, но переписывала его историю.
Получалось, что мастера, делавшего чашу, совершенно не волновал результат его деятельности. Скорее всего, он полагал, что болванка – она болванка и есть и для подделывания сойдет в том виде, в каком из-под не слишком умелых рук вышла.
Шай покачала головой и вернулась к работе. Эта печать предназначалась не для императора – Шай совсем не была готова приступать к ее созданию, однако процесс резьбы помогал ей думать.
Гаотона жестом приказал капитану Зу выпроводить всех стражников в коридор, внутри остаться только ему и прикрыть дверь. Когда распоряжение было исполнено, арбитр расположился на одном из двух колченогих деревянных стульев – других в комнатенке не имелось.
– А ты, поддельщица, – та еще загадка, – произнес он.
– Загадка? – нарочито удивленно переспросила Шай, поднимая печать и изучая внесенные на поверхность камня изменения. – И в