Пророчества Книги Даниила. Духовный взгляд на прошлое и будущее человечества. Дмитрий Владимирович Щедровицкий
35, 10)
Свет откровения человек может узреть (т. е. дух его может «прозреть», «пробудиться» для восприятия духовных реалий) только в том случае, если свет Божий изольется на него. Этот свет жизни (Иоан. 8, 12), иначе называемый Словом, изначально обитал в Боге и с Богом как Его неотъемлемое свойство, чрез него был создан мир (Иоан. 1, 3–4), он сопровождает и просвещает каждого человека с его рождения (Иоан. 1, 9), но подавляющее большинство людей не чувствуют его, не воспринимают и даже не ведают о нем. Он становится доступен восприятию лишь тех, в ком пробудился внутренний свет духовного познания (Лук. 11, 35). Для ощутившего же в себе его присутствие становится «светло так, как бы светильник окружал тебя сиянием» (Лук. 11, 36). Особенно это относится к людям, восстановившим непосредственное общение с Богом, т. е. к пророкам, к числу которых принадлежал Даниил.
И вот он завершает восхваление такими словами:
Славлю и величаю Тебя, Боже отцов моих, что Ты даровал мне мудрость и силу и открыл мне то, о чем мы молили Тебя; ибо Ты открыл нам дело царя. (Дан. 2, 23)
Обратим внимание на словосочетание «мудрость и силу»: кроме мудрости, для адекватного восприятия пророческого видения необходима и внутренняя сила, ибо видение порой бывает поразительным по своему воздействию и даже отражается на здоровье пророка (Дан. 8, 17–18; 8, 27; 10, 9–10 и 16–18). Приведенный стих подчеркивает и скромность Даниила: хотя сновидение было послано именно ему, но – в ответ на его общую молитву с друзьями (Дан. 2, 17–19), поэтому он и говорит: «О чем мы молили… Ты открыл нам…» – а не «я» и «мне»!
После этого Даниил был допущен к царю (Дан. 2, 24–25) и в ответ на вопрос о возможности пересказа сна и его истолкования (Дан. 2, 26) отвечал:
… Тайны, о которой царь спрашивает, не могут открыть царю ни мудрецы, ни обаятели, ни тайноведцы, ни гадатели. (Дан. 2, 27)
Помимо уже упоминавшихся категорий вавилонских тайноведцев, здесь приведены еще две: חכימין <хакими́н>, «мудрецы» (слово в разъяснении не нуждается; во всяком случае, оно ничего не говорит о связи с темными духами), и גזו־ין <газри́н>, «рассекатели» или «постановители», – это гадатели, которые для принятия важных решений рассекают животных и изучают их внутренности. Подчеркнув перед царем бессилие всех видов языческих тайноведцев, Даниил приступает к основному – проповеди о славе единого Бога. В этом он подражает Иосифу, также начавшему в свое время истолкование фараоновых снов с величания Бога (Быт. 41, ст. 16, 25, 28 и 32) и достигшему своей цели: фараон уверовал, что устами Иосифа с ним говорит истинный Бог (Быт. 41, 38–39; ср. с результатом выступления Даниила – Дан. 2, 47):
Но есть на небесах Бог, открывающий тайны; и Он открыл царю Навуходоносору, что будет в последние дни… (Дан. 2, 28)
Противопоставляя всемогущество Всевышнего слабости и ограниченности языческих жрецов, Даниил привлекает внимание царя к тому удивительному факту, что Всевышний соблаговолил через сновидение обратиться лично к Навуходоносору и открыть ему великие тайны. Этим пророк пытается пробудить в сердце царя не только осознание величия Создателя, но и чувство благодарности к Нему,