Шёл по городу волшебник. Юрий Томин
А Толик с ужасом понял, что остальные слова он забыл. Проще всего было бы убежать со сцены. Но тогда одним ударом была бы сметена слава Толика, которая досталась ему с таким трудом. Толик пытался вспомнить хоть какое-нибудь стихотворение, но то, что он учил раньше, уже забылось, а домашние задания вспоминались ему только тогда, когда нужно было отвечать урок.
В общем, Толик стоял с открытым ртом на ярко освещённой сцене, за кулисами металась растерянная Лена Щеглова, около рояля хихикал Травин, прикрывая рот своими музыкальными пальцами, а в зале взрослые шикали на ребят, чтобы они не смеялись и не смущали Толика.
И вдруг Толик вспомнил! Он вспомнил стихотворение, которое они когда-то сочинили с Мишкой. Правда, они не всё написали сами. Они немного поглядывали в стихотворение Пушкина. Но сейчас Толику было всё равно – лишь бы не молчать.
– У лукоморья дуб зелёный… – сказал Толик.
В зале затихли.
– Златая цепь на дубе том.
И днём и ночью кот учёный
Котёнка кормит молоком…
По залу прокатился шёпот. А Толик, ничего не замечая, читал строчки, которые уже сами собой лезли ему в голову:
– Над златом чахнет царь Кощей,
И ловит слон в лесу лещей.
Там на неведомых дорожках
Верблюды пляшут в босоножках…
Первыми не выдержали ребята. Они захохотали, и вслед за ними засмеялись взрослые. В зале поднялся ужасный шум. А Толику казалось, что все смеются потому, что он такой остроумный, и он, чтобы его было слышно ещё лучше, закричал изо всех сил:
– Там в облаках перед народом
Лягушка стала пешеходом…
Но в зале стоял такой шум, что Толика уже никто не слышал. И взрослые, и ребята хохотали изо всех сил. Не смеялся лишь папа Толика. У него было очень растерянное лицо. Он оглядывался по сторонам с таким видом, будто искал дверь, в которую можно было удрать. И лишь теперь, когда взглянул на папу, Толик понял, что все смеются над ним, Толиком.
Покраснев от обиды, Толик бросился со сцены. За кулисами он как вихрь пронёсся сквозь толпу первоклассников, готовящихся к выступлению, сбил с ног одного мальчика и одну девочку, оттолкнул Лену Щеглову, которая хотела его задержать. Лена пролетела метра три по воздуху, упала на большой барабан и заплакала. А Толик выбежал в коридор.
Он свернул за угол и, уткнувшись во что-то мягкое, остановился.
Перед ним, морщась от боли, стояла Анна Гавриловна.
Толик подумал, что теперь, когда он сорвал концерт и чуть не сбил с ног Анну Гавриловну, его уже ничто не спасёт. Он быстро сунул руку в карман, где побрякивали в коробке спички. Но Анна Гавриловна сказала:
– Не надо так расстраиваться, Толя. Ничего особенного не случилось.
Толик поднял голову и взглянул на Анну Гавриловну недоверчиво, думая, что и она над ним смеётся. Анна Гавриловна и вправду улыбнулась, но как будто бы через силу. Наверное, было всё-таки больно. Ведь Толик головой угодил ей прямо в живот.
– Ничего особенного, – говорила Анна Гавриловна. – Ты просто