Кровь и лунный свет. Эрин Бити
животе, как лента с катушки. Самый короткий путь от той пивной проходит через площадь святилища.
С: Ты видел или слышал что-то по пути домой?
У: Ну… Скорее всего, дело в сконии.
С: Судить об этом позволь мне. Что ты видел?
У: Селенаэ. Мужчина стоял в тени. И смотрел на крышу святилища.
Записи Жулианы передают прерывистость речи Удэна и, возможно, страх, а моя тревога только усиливается.
С: Что он делал?
У: Он… Он словно разговаривал с одной из статуй демонов на крыше. И, как только закончил, демон улетел.
Галлюцинации от сконии часто начинаются с того, что человек действительно видит или слышит, а затем превращаются во что-то нереальное. Если Удэн действительно видел селенаэ, то, значит, за мной наблюдали – и следили, – еще когда я находилась у святилища.
Не сомневаюсь, Удэн и правда видел, как я стояла рядом с Пьером. А как только отошла от горгульи, его одурманенный разум истолковал это как взлет статуи… Лента беспокойства в моем животе вспыхнула на одном конце, и огонь быстро расползся по ее изгибам. Я догадывалась, что прочту дальше.
Следующий вопрос задал Ламберт, о присутствии которого я даже не догадывалась.
Л: Селенаэ что-то говорил?
У: Он сказал: «Иди домой, маленькая кошечка. Не стоит гулять этой ночью».
Глава 8
Я роняю листы и закрываю рот обеими руками, чтобы сдержать крик, который так и рвется из легких.
Невероятно. По-другому и не скажешь.
Ведь на крыше святилища я услышала именно эти слова. И голос селенаэ. Вот только он говорил со мной и позже. Но и первый, и второй разы с трудом поддаются пониманию.
Невероятно.
Симон подходит ко мне, опускает руку на плечо. Не ожидала такого знакомого жеста от незнакомца, но я благодарна ему за успокоение, которое он дарит.
– Жулиана, – говорит он, – не могла бы ты принести немного успокаивающего чая?
– Сию минуту.
Она уходит, но я едва замечаю это.
Пока я молчу, Симон осмеливается заговорить снова.
– Мне очень жаль, мисс Катрин. Не ожидал, что это так напугает вас.
Он считает, будто я испугалась, что за мной наблюдали. И я не стану разубеждать его.
– Вы могли бы описать селенаэ, которого увидели в толпе, или узнать его? – наклоняясь вперед и демонстрируя озабоченность, спрашивает Ламберт.
Да, могла бы. Не думаю, что найдется много людей с такими же шрамами, как у него. Но я сомневаюсь, что у него были злые намерения. На самом деле он пытался защитить меня. Иначе зачем бы просил – да еще дважды – вернуться домой?
«Не стоит гулять этой ночью».
– Я… не уверена, что узнала бы его, – заикаясь, говорю я. – Было очень темно. А я так расстроилась, обнаружив… тело.
Передо мной появляется чашка чая. Исходящий от нее пар наполнен резким запахом корня валерианы и других трав, которые мне не удается распознать.
– Вкус лучше, чем запах, – добродушно обнадеживает Жулиана.
Чай обжигает язык, но вкус у него определенно цветочный. Я делаю несколько медленных