Огненный суд. Эндрю Тейлор
Мистер Моран
4 Мистер Горвин
3 Мистер Громвель
2 Мистер Друри
1 Мистер Бьюс
«Литеры одного имени были так неумело выведены краской, Джеймс, и так криво».
У меня мурашки побежали по затылку. Потрясающе. Доска выглядела точно так, как он описал. Одно имя было явно добавлено позже, и художник не обладал ни умением, ни старанием. Громвель.
«Там образовалась клякса, и бедная тварь в ней утонула».
Словно рядом стоял призрак отца и нашептывал мне на ухо. В самом деле, под буквой «л» в фамилии Громвель прилип муравей, истлевая внутри твердого савана из белой краски.
Меня обуял ужас. Если отец до сих пор был прав, как же тогда быть с этой женщиной, выставлявшей себя напоказ как блудницу, которую он видел в комнате наверху? Женщина с каретой и лошадьми. Женщина, чьи глаза он закрыл в комнате с муравьем.
Комната Громвеля?
Я отворил дверь и поднялся по лестнице. Я не торопился – отчасти потому, что страшился того, что могу увидеть. На первой площадке были две двери напротив друг друга, номера 3 и 4. Я остановился и прислушался.
«Я думал, что найду ее в комнате с муравьем, наверху…»
Я постучался в номер 3. Внутри послышались шаги. Высокий мужчина с нездоровым румянцем открыл дверь. На нем был домашний халат из темно-синего плюша и бархатный колпак. В руке у него была книга, палец уткнулся в то место, где он прервал чтение. Он хмуро посмотрел на меня, поднял брови и выжидал.
– Мистер Громвель? – спросил я.
Должно быть, ему послышалось «Кромвель». Или просто он был излишне чувствителен, что было объяснимо, ибо голова Оливера Кромвеля была выставлена напоказ как страшное предупреждение изменникам на двадцатифутовом шпиле Вестминстера.
– Громвель, – сказал он, растягивая слоги. – Гррромвель, начинается с «г». Не имею никакой связи с определенной семьей из Хантингдоншира, именующейся Кромвелями. Гррромвели – старинное семейство из Глостершира. Гррромвель, сэр, как растение.
– Чьи семена используются для обработки камня, сэр? – сказал я, припомнив гербарий, который печатал мой отец.
Брови снова поползли вверх.
– Это правда. Оно к тому же очень красиво. Как говорит Плиний, словно искусный ювелир расположил блестящие белые жемчужины среди листьев. Сэр Томас Браун называет его литоспермоном в своем труде «Вульгарные ошибки».
Я поклонился в знак уважения к такой учености. За спиной мистера Громвеля виднелся стол с грудой книг.
– Простите, что прервал ваши труды. – Я чуть сдвинулся, чтобы лучше разглядеть, что находится слева. Ковра я не увидел. Все, что мне удалось разглядеть, это голые доски и замызганную камышовую циновку. – Меня зовут Марвуд. Я хотел узнать, не навещал ли вас мой покойный отец на прошлой неделе.
Громвель нахмурился, и мне показалось, он впервые обратил внимание на мою траурную одежду.
– Ваш покойный отец?
Над камином висело пыльное зеркало в золоченой раме, видавшей