Смерть в середине лета. Юкио Мисима
Томоко не отлучалась с берега ни на минуту. Спать она не могла – слишком велико было возбуждение, да и выспалась она после обеда.
Рассвело. По просьбе полиции в это утро рыбаки не вышли в море закидывать сети.
Из-за крайнего левого мыса взошло солнце. В лицо дохнуло утренним ветром. Сегодняшний восход был для нее страшен. Ей казалось, что с наступлением дня весь ужас происшедшего станет несомненным, трагедия обретет реальность.
– Вам надо отдохнуть, – сказал кто-то из стариков. – Мы разбудим вас, когда найдем их. Положитесь на нас.
– И то верно, – подхватил администратор, его глаза покраснели после бессонной ночи. – Столько несчастий, столько горя – заболеете еще. Подумайте о муже.
Томоко страшно было помыслить о предстоящей встрече с мужем. Это все равно что предстать перед судом, думала она. Но, так или иначе, встречи было не избежать. Новая неотвратимая мука неумолимо приближалась и представлялась Томоко еще одним звеном в цепи сваливавшихся на нее несчастий.
Наконец она набралась решимости дать мужу телеграмму. К тому же под этим предлогом можно было уйти с пляжа, а то ей уже начинало казаться, что ныряльщики ждут от нее каких-то особых указаний.
Томоко повернулась было идти, но оглянулась. Море дышало покоем. Рябь на волнах вспыхивала серебристыми бликами. Из воды выпрыгивали рыбешки, будто распираемые безудержной веселостью. Собственное несчастье показалось Томоко страшной несправедливостью.
Мужу Томоко Масару Икуте было тридцать пять лет. Он окончил институт иностранных языков и еще до войны работал в американской торговой фирме, так что английским владел в совершенстве, на работе его ценили. Человек он был немногословный, но прекрасный работник. Теперь он возглавлял филиал американской автомобильной компании. Он разъезжал на принадлежавшем фирме автомобиле (главным образом, для рекламы) и получал в месяц целых 150 тысяч иен. Были у него и кое-какие побочные доходы, так что Масару без труда содержал семью, включавшую кроме жены, сестры и троих детей еще и горничную. Не было никакой экономической необходимости сокращать это семейство разом на три рта.
Томоко предпочла телефону телеграф, потому что боялась разговора с мужем. Получив телеграмму, служащая токийского почтового отделения, как это делается обычно, позвонила по телефону адресату. Масару Икута как раз собирался на работу. Услышав звонок, он подумал, что это из фирмы, и, не ожидая ничего дурного, снял трубку.
– Срочная телеграмма из А., – услышал он женский голос, и сразу тревожно защемило сердце. – Читаю. Слушаете? «Ясуэ умерла. Точка. Киёо и Кэйко пропали. Точка. Томоко».
– Прочтите снова, пожалуйста.
Во второй раз телеграмма звучала точно так же. «Ясуэ умерла. Киёо и Кэйко пропали». Масару ощутил прилив злобы. Словно вдруг, ни с того ни с сего, ему вручили уведомление об увольнении. Он положил трубку, в груди все клокотало от обиды.
Пора было садиться в машину и ехать в фирму. Масару тут же позвонил и предупредил, что его не будет. Сначала он хотел