Шесть дней из жизни дознавателя. Виктор Наговицын
понимаю, зачем ты работаешь в милиции?
– А куда идти?
– Надо искать, узнавать…
– Так некогда искать и узнавать, – засмеялся старший лейтенант.
– Какая у тебя зарплата? – прямо спросил Видницкий.
– Около шестнадцати, – невесело произнёс Сергей.
– Это ж мало для такой работы! – удивился друг, – Я вот, если штуку в день не заработаю, то мне как-то не по себе становится.
– Ну ты ж к себе не возьмешь? – снова заулыбался Сергей.
– А кем, Серёга? Мы со Светой всё успеваем делать… Итак иногда работы вообще мало, – оправдывался Юрий.
– Вот именно. Уйти из милиции можно. Только куда? Смотрю всё время на гражданских и не понимаю, как можно быть на вольных хлебах? Страшно, если честно. Ощущение нестабильности. В милиции появляется прям уверенность, что на гражданке не проживёшь. Заработки от случая к случаю. Это у всех ментов так, боязнь народного хозяйства. Опять же все грезят ранней пенсией. Можно отработать двадцать лет в таком режиме и на пенсию. Я, например, если доживу, то в сорок три уже пойти смогу. Буду получать тыщ десять. Бог даст, в адвокаты пойду. Не даст – в охрану, как большинство моих братьев милицейских. Вот и вся любовь!
– И ты это всё понимаешь, но всё равно работаешь? – удивлялся Видницкий.
– Не трепи мне душу. Я бы рад уйти, да только куда? Да и потом, как бы пафосно это не звучало: а кто останется? Кто работать тут будет? Кто будет справедливости помогать? К ней надо руку прикладывать! Наверное, в какой-то момент, после погружения в систему, ты приходишь к самой сути, что преступник должен сидеть в тюрьме. В милиции бывает разное, и не всех привлекают к ответственности. Я тоже слышу по телевизору, как миллионами воруют – и ничего. Но это всё абстракция. Это всё где-то там. А я тут. Конкретно сегодня, лично от меня зависит, пойдёт ли Десяткин в суд или нет. И я выбираю доделать это дело до конца, понимаешь?
– Да, пока у нас работают такие маньяки как ты, можно спать спокойно, – улыбнулся Видницкий, – Ладно, где тебя высадить?
– Вот тут, – показал на место около центрального проезда в ОВД Габоронов, – Спасибо Вам большое, ребята. Рад был увидеться! Наберу протоколы допросов – звякну, там только подписать надо будет!
– Давай, держись там! Если что-то надо, ты же знаешь, я всегда готов. До сих пор никак не забуду вашу…, – и Юра резко оборвался. Его супруга укоризненно посмотрела на него.
– Та договаривай, всё нормально! – Габоронов понял о чём он, но внешне показал, что между ними нет запретных тем.
– Свадьбу вашу никак не забуду. Это был какой-то феномен. Обстановка такая душевная, своя была. Как одна большая дружная семья, состояние счастья у всех прям было.
– Да, ты же свадьбу организовывал! Хорошо, что к тебе тогда обратились, – заулыбался Сергей. С того времени они и дружили.
– Не, не, Серёж, люди вокруг были настолько душевные. Наверное, просто никого лишнего не было.
– Да, мы с Габороновой решили сразу: зовём тех, кого хотим, а не кого надо. Может поэтому получилось…
– Серёжка, звони если что, приходи