Недостроенный храм. Александр Холин
снег.
Болеют зимы.
Но вот предвестником весны
явился свет неодолимый
Неопалимой Купины.
«Нас суета суёт в столпотворенье…»
Нас суета суёт в столпотворенье
прозрачных бед, надуманных проблем.
А я опять пишу стихотворенье
на перекрёстке мыслей и дилемм.
Опять в сознаньи что-то происходит —
ты замечаешь, замечаю я.
Тоскливо ветер по аллеям бродит,
подчёркивая смысл небытия.
Моя родная, не грусти о жизни!
Но… мы жалеем всё-таки о ней.
Мы с ней чумные.
Кто из нас капризней
и суматошней в сутолоке дней?
Коней по кручам гонят поневоле,
так повелось в соцветии светил.
Глашатай жизни Александр Холин
опять кому-то ногу отдавил.
«Обрывки грязных словоблудий…»
Обрывки грязных словоблудий,
как птицы реют надо мной.
И ноты солнечных прелюдий
пронзает тяжкий волчий вой.
Ищу покой, но вместе с потом
исходит злоба из меня.
Я стал советским идиотом,
и всё прошу:
– Огня! Огня!
На грани небыли и были
я распластался в небесах
в клубах слепой Вселенской пыли,
но вижу свет на полюсах
не мной погубленной планеты,
не мной распятого Христа.
Я знаю, есть спасенье где-то,
лишь душит душу немота.
Мне Бытие терзает разум
никчёмным смыслом суеты.
Успеть бы лишь, сказать ту фразу,
что ожидаешь только ты
на мелком нашем островочке
среди словесных грязных струй.
И не хочу я пулей – точку…
Хочу как точку – поцелуй!
«Бывает, что невмочь смотреть в пустые рожи…»
Бывает, что невмочь смотреть в пустые рожи.
И крик живёт в груди, что Боже избави!
Достоин ли Любви, кто пустоту тревожит,
и кто тревожит ночь, достоин ли Любви?
Произнеси одно таинственное слово,
что б вспенилось вино, что б вдребезги бокал.
А что мне до того, что и оно не ново —
Сын Человеческий
средь нас его искал.
Нашёл ли, не нашёл – неведомо, не знаю.
Он принял грех земной за нас с тобой, мой друг!
Когда уже невмочь, Его я вспоминаю
и вдруг в груди не крик, а ужас! а испуг!
И пустота моя, не отпуская, гложет,
что годы за спиной – не храмы на крови.
Достоин ли Любви, кто пустоту тревожит?
И кто тревожит ночь – достоин ли Любви?
«Лекарственной болью октябрь полыхает…»
Лекарственной болью октябрь полыхает,
октябрьской болью заполнился ум.
И как ни крути, видно так уж бывает,
что запах лекарства исходит из дум.
Из дум головы. Не из дум Горсовета,
ведь всем думакам на октябрь наплевать.
И боль не проходит. Но, может, с рассветом
я