Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века. Вардан Григорьевич Торосян
божественную, бессмертную искру. В участии людей вместе с богами в самых различных событиях явственны черты античного идеала социальной гармонии, в которой личность не противопоставлена обществу, но и не растворена в нем, в связи с чем активное участие даже одного человека могло порой оказаться решающим в общественно-политических всенародно обсуждаемых делах (как об этом свидетельствует, в частности, Фукидид)117.
Согласно Ф. Кессиди, характерной чертой гомеровского видения мира и его художественного стиля является динамичность. И. Д. Рожанский, напротив, делает упор на статичности гомеровской картины мира. Думается, однако, что эти полярные оценки не исключают, а дополняют друг друга, относясь к различным сторонам дела: гомеровская картина мира статична в том смысле, что мир – это как бы огромный незыблемый дом, но дом, где, отмечает сам И. Д. Рожанский, действуют и борются и боги, и люди, т. е. дом этот полон внутренней динамики. Такому видению мира, на наш взгляд, вполне соответствует и эпико-драматический характер повествования, присущий «Одиссее» и «Илиаде».
В еще большей степени миф как эпос предстает в творениях Гесиода (VIII в. до н. э.). Несмотря на архаичность и примитивность многих воззрений Гесиода, они представляют собой несомненный шаг вперед от вселенной Гомера, и в первую очередь потому, что в своих эпических поэмах «Труды и дни» и «Теогония» Гесиод рисует грандиозную картину процесса, который к тому же (хотя и в архаично- мифологической форме) рационально осмысливается. В творениях Гесиода достигает своего апофеоза одна из главных проблем мифологического мировоззрения, особенно характерная для стадии перезрелости мифа и его разложения – проблема генетизма. Его «Теогония» (родословие, или происхождение богов) является, по существу, космогонией, в которой «упорядоченный взгляд на вселенную достигался приведением ее элементов в генеалогическое родство между собой»118.
Выступая скорее не мифотворцем, а систематизатором мифологических воззрений, накопленных к его времени, Гесиод не просто рационально осмысливает и связывает их воедино, но проявляет черты принципиально нового подхода и в оценке описываемых явлений. Весьма характерно, что Гесиод выступает как апологет труда, у которого даже Эрида, традиционно богиня раздора, предстает богиней «трудового соревнования»119; не менее выразительно черты нового, освобождающегося от варварства морального сознания проступают у Гесиода и в нелицеприятном открытии, что многие воспеваемые в «Одиссее» подвиги совершены нечистоплотными средствами.
Боги Гесиода существуют в двух ипостасях – не только мифологической, но и, так сказать, космологической. Схема же возникновения и эволюции вселенной подсказана естественным процессом воспроизведения, переносимым на богов. К примеру, Уран – сын и супруг Геи, лежащий над ней и оплодотворяющий ее своим семенем; Уран же – усыпанный звездами небесный свод, простирающийся над Землей. В подобном
Нельзя не заметить, сколь разительно здесь отличие от восточного идеала гармонии, согласно которому свобода и самореализация личности достигаются в основном в сфере самонзменеиия, но не изменения сложившихся социальных структур. Возможно, именно с этим связан особый статус в китайской и индийской культуре категории «небытия», «пустоты», столь чуждой поначалу древнегреческому мышлению. (См.: Стёпин В. С. Социокультурная обусловленность эвристических функций философии в научном познании. – В кн.: Ленинская теория отражения… с. 102 – 106.
Франкфорт Г. и др. В преддверии философии, с. 211.
Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981, с. 107.