Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале. Михаил Дитерихс
Ни в одной двери, за исключением нашей, нет ключей. Комендант и его помощники входят к нам, когда хотят. Дежурный делает обход дома ночью 2 раза в час, и мы слышим, как он под нашими окнами бряцает оружием. На балконе стоит один пулемет, а под балконом другой на случай тревоги. Не забудьте, что с нами будет доктор, горничная и маленький кухонный мальчик. Было бы низко с нашей стороны (хотя они ни в коем случае нас не затруднят) оставить их тут после того, как они добровольно последовали за нами в изгнание. Напротив наших окон по той стороне улицы помещается стража в маленьком домике. Она состоит из 50 человек. Все ключи и ключ № 9 находятся у коменданта, который с нами обращается хорошо. Во всяком случае известите нас, когда представится возможность, и ответьте, можем ли мы взять с собой наших людей. Перед входом всегда стоит автомобиль. От каждого сторожевого поста проведен звонок к коменданту и провода в помещение охраны и другие пункты. Если наши люди останутся, то можно ли быть уверенным, что с ними ничего не случится?”
К нам попал в руки дневник Николая Романова за 1917 и 1918 г. Под 10 июня 1918 г. записано: “Сегодня утром у нас открыли окно”; 14/6: “Мы провели неспокойную ночь и, не раздеваясь, бодрствовали”. Дальше, под 28/6: “Около половины 11-го утра подошли к открытому окну 3 рабочих, подняли тяжелую решетку и укрепили ее снаружи в окне». 30/6 кончается дневник Николая Романова”».
Эта заметка «Вечерних Известий», по заявлению советских властей, представляла те «документы о заговоре» и «материалы и документы Николая Романова», в которых Янкель Свердлов оповестил своих коллег в заседании президиума 18 июля 1918 года и которые обещал разобрать и опубликовать «в ближайшее время».
Он исполнил обещание в апреле 1919 года.
Какова же ценность этих документов?
Прежде всего с точки зрения формы, слога и выражений, приведенных в этих документах.
Отчего о них так отзывается Олендорфом или каким-нибудь другим распространенным пособием для изучения какого-либо иностранного языка, составленным иностранным автором на русском языке? Отчего «офицер», желающий спасти бывшего Государя Императора и, значит, оставшийся в душе верноподданным, обращаясь к нему, называет его только «Вы», «Вам», а не «Государь», «Ваше Величество» – ему более привычным и допустимым титулованием? Отчего он же называет наследника Цесаревича – Царевичем, что на русском языке не одно и то же; а в одном месте он просто называет наследника Цесаревича «маленький», как будто имел возможность, как и советские деятели, читать дневники Государя Императора и видеть там интимное ласкательное наименование, данное Государем нежно любимому сыну. Отчего, наконец, в этих документах как бы опять подсказывается до конца недоговоренная идея совершившегося в Екатеринбурге преступления, по сумасшедшей версии Чемадурова: Царь и его Семья вывезены; Боткин и все остальные брошены и погибли? – ведь такой план спасения вытекает из смысла обоих писем.
Какова же суть этих документов, фактическая сторона в них?
Окна дома, где содержалась