Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале. Михаил Дитерихс
обмолвился или забыл. А тогда приходится согласиться с Бурцевым: Вильгельм, оставляя бывшего Государя Императора и наследника Цесаревича в распоряжении Ленина и Бронштейна-Троцкого, определенно и сознательно причислял себя заранее к их убийцам.
И, слушая рассказ Маркова, невольно задумываешься: работа Петроградско-Берлинской организации, деятельность Соловьева и Васильева, сведения Симонова, убеждения княгини Вяземской – не связано ли это все в один круг, не исходит ли это все из одного центра, не является ли все это какой-то мрачной политической игрой прогоревшей в России партии полицейско-личного режима, объединившегося с прогоревшей в Германии военно-политической, людендорф-гофмановской, партией. Что такая мысль не вполне фантастична – можно видеть из следующего рассказа.
В сентябре 1918 года в Екатеринбурге, не служа в частях нашей армии, проживал именовавший себя корнетом Петр Николаевич Попов-Шабельский. Он говорил, что приехал в Екатеринбург по поручению высоких особ, и в чем именно заключалось его поручение, он не высказывал. Рассказывал также, между прочим, что был вместе с полковником Винбергом, автором «Записок контрреволюционера», участником процесса Пуришкевича.
Он очень интересовался Царским делом, говорил со многими, расспрашивал всех, посещал исторические места, и хотя говорил, что ему тяжело верить в убийство Августейшей Семьи, но тем не менее там, в Екатеринбурге, утверждал, что в факте ее убийства он не сомневается.
В конце сентября он исчез из Екатеринбурга.
Прошло два месяца. Когда немцы, после украинской авантюры, спасая русских офицеров от большевиков, вывозили их с Украины эшелонами, на станции Белосток в один из эшелонов вошел Попов-Шабельский и поехал в Берлин.
В Берлине Попов-Шабельский совершенно изменил свое мнение о судьбе Царской Семьи: он со многими другими русскими офицерами говорил совершенно открыто, что Царская Семья жива, что Великий князь Михаил Александрович был похищен белогвардейцами, и такие же утверждения можно было слышать от всех русских людей, проживавших в Германии.
Чем же другим, как не работой какого-то центра в Берлине, можно объяснить такое единодушие в мнениях различных лиц, прямо или косвенно соприкасавшихся с Германией. Какие цели преследовал на самом деле этот центр, пока окончательно еще нельзя заключить, но безусловно, что надо было кого-то убедить в несуществовании тех фактов, которые в действительности имели место. Во всяком случае, с полной уверенностью можно сказать, что в основе работы такого тайного центра лежали сугубо узкие политические цели, чуждые побуждениям сердца и совести. При той свободе действий, которой пользовались агенты этой организации в советской России, при тех средствах, которыми она, по-видимому, располагала, – спасти Царскую Семью почти не составляло труда.
Мало того, организация, объединившись с временной политической германской партией, поставившая себя в тесную зависимость