Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале. Михаил Дитерихс
властями было объявлено официально, причем акт этот был представлен обществу как народная казнь, совершенная над «коронованным палачом» по приговору Уральского областного совдепа. Об остальных же совершенных злодеяниях советской власти не только умолчали и скрыли от народа, но постарались прикрыть их лживыми заявлениями и инсценировкой побегов и похищений. Так, в отношении членов Царской Семьи было объявлено, что «жена и сын» отправлены в надежное место, а о Великих княжнах вовсе ничего не упоминалось. Когда почти через год убийство выплыло наружу, то советские главари использовали его для провоцирования своих политических сотрудников в Москве, левых социалистов-революционеров, и инсценировали целый процесс, стремясь представить дело как попытку левых эсеров дискредитировать советскую власть. В качестве обвиняемых были привлечены какие-то Яхонтов, Грузинов и Малютин – члены Екатеринбургского совдепа, Мария Апроскина и Елизавета Миронова и девять красноармейцев. Все эти лица были признаны виновными, приговорены к расстрелу и расстреляны.
Категорически утверждаю, что перечисленные по фамилиям лица в расстреле Царской Семьи не участвовали.
В отношении убитых в Алапаевске Великой княгини, Великого князя, князей и остальных лиц, содержавшихся в Напольной школе, советские власти объявили, что они все похищены какой-то белогвардейской бандой, напавшей на охрану. Дабы заставить окружавшее население поверить этому вымыслу, большевики уже после совершения убийства разыграли провокационное сражение с мнимым противником, а для большей убедительности пристрелили содержавшегося в арестном доме за пьянство мужичка и, перетащив его тело к школе, выдали труп за одного из убитых ими белогвардейцев.
Такой же провокационный слух о похищении белогвардейцами был распущен большевиками и в отношении Великого князя Михаила Александровича; в действительности же он был уведен и убит тремя членами Мотовилихинской чрезвычайки.
Все это указывает, что убийству Августейшей Семьи и членов Дома Романовых советские власти придавали чрезвычайно важное значение в деле подготовки для себя будущей победы, но, с другой стороны, уже тогда боялись народа и усиленно распускали в нем сведения, что Царская Семья вывезена в Германию. Народ и сейчас во многих местах не верит в расстрел бывшего Государя, и по России ходит легенда о том, как он скрывается, переодетый простым мужиком, в деревнях Сибири и появится снова на своем троне, когда народ очистит Россию от генералов и буржуев, свергнувших его с престола. «Тогда, – говорит мужик, – будут Царь и народ и между ними никого не будет». И вот этого второго устоя русского народа, устоя, созданного самим народом в своей бытовой идеологии, Бронштейн и Ленин боятся не меньше, чем устоя религиозного. Народ до правды доходит больше инстинктом; умственные рассуждения массе еще не доступны. И после свержения Царя народ чувствует, что правое дело не на стороне тех, кто свергал Царя и кто после него стал править землей.
Вот