Тебя там не было. Юлия Богатырёва
Или таким, как мы, не нужно официальных объявлений, и подобные нам все равно слетаются сюда, словно мотыльки на свет со всего мира, движимые интуицией неудачниц?
То ли достигающее каждого моего капилляра вино позволило мне быть такой честной, то ли чувство сопричастности от рассказанной Габи личной истории, но я решила открыться и продолжила:
– Я считала себя самой счастливой на свете, и это я сейчас говорю без преувеличения. Я была успешна в карьере, у меня был любимый мужчина, мы планировали пожениться. Точнее, как выяснилось позже, планировали мы вместе, а хотела этого только я. Все шло замечательно, до того самого предсвадебного дня, когда я… Черт, только сейчас понимаю, как наверняка банально это звучит со стороны… В общем, я застала его в постели с другой женщиной. Сотни раз наблюдала этот «замыленный» сюжет в американских сопливых драмах, но там ни разу не показали, что творилось внутри героини в этот момент. А это катастрофа, сравнимая с апокалипсисом, и ни Сильвестр Сталлоне, ни даже Уилл Смит спасти тебя от обвала твоей прежней жизни уже не смогут.
Пока я говорила это, почувствовала, как по телу пронесся легкий холодок: то ли это был вечерний бриз, то ли это пахнуло из склепа моих прошлых, словно жизнь, отношений… И мне стало не столько больно, сколько почему-то жутко.
Мы молчали. А что в таких ситуациях еще можно добавить? Разве что алкоголь, и Габи спокойно долила оставшееся содержимое бутылки в мой опустевший, покрытый легкой испариной стакан.
Внезапно начал капать крупными каплями дождь, спустя пару минут он стал усиливаться в геометрической прогрессии, и мы, не сговариваясь с Габи, бросились собирать скромный ужин в уже изрядно намокший пластиковый пакет. И, хотя до нашего серф-отеля было всего-ничего, в холл мы зашли насквозь мокрые. Мы не попрощались, видимо за этот вечер нами было сказано и так много; просто разошлись по домам-номерам. Я поняла, что каждая из нас стала немного взрослее после этого разговора… Взрослее и молчаливее. Трагедия должна сначала запасть внутрь тебя шершавой семечкой, чтобы потом созреть и пустить основательно свои корни в готовую для этого душу.
Дождь барабанил по металлическому подоконнику за окном, усиливаясь и угрожая перейти в настоящий оглушительный мокрый залп со всеми вытекающими природными последствиями, а я все не могла согреться: не справился с этой задачей даже горячий душ.
Габи пришла ко мне ночью. Очевидно, ни я одна не могла уснуть после нашего разговора. Видимо, больные души примагничиваются: мы, как дельфины, распознаем «своих» по ультразвуку, находя друг друга, встречаемся в точке невозврата; и она, и я понимали, что жизни – такой, как раньше мы не хотим: мы знали, что достойны большего, но пока не могли себе этого позволить, будто дорогое кутюрное платье, висящее на витрине, которое было нам не по карману. Как «проломить» потолок этой будто встроенной в нас ущербности, мы не знали, но знали точно, что теперь каждая из нас не одинока, и, может, беда, постигшая нас, не такая уж беда в этом случае?
У меня никогда не было родной