Черноморский набат. Владимир Шигин
что инициатива Ломбарда Мордвинову показалась «вредным примером ослушания и недисциплинированности». Потемкину он написал: «Хотя он поступил против неприятеля с величайшей храбростью, но как он ушел ночью без всякаго повеления, то я за долг почитаю его арестовать и отдать под военный суд». Потемкин был иного мнения: «Я прощаю вину офицера. Оправдав хорошо свой поступок, уже должен быть награжден. Объяви, мой друг, ему чин, какой заблагоразсудишь».
Лейтенантский чин Ломбард получил лишь после вмешательства Суворова. Мордвинову князь направил следующий ордер: «По засвидетельствованию генерал-аншефа Александра Суворова, уважая оказанную мичманом Жулианом Ломбардом, в сражении с турками, отличную храбрость, произвел я онаго, сего месяца 20 дня в лейтенанты. О чем, дав вам знать, предписываю сим чином в Черноморский флот его причислить».
Но вернемся к событиям 1 октября. …Турки дрались отчаянно. Истерично визжали десятки дервишей-бешикташей, возбуждавших воинский пыл янычар. Уже пал под ятаганами храбрый полковник Булгаков. А спустя несколько минут турецкая пуля разворотила ногу и Ивану Реку. Генерал упал на руки солдат, и его бесчувственного потащили в тыл. Воспользовавшись временным безначалием, турки бешено контратаковали и заставили наших отступить, захватив несколько орудий.
Тогда, спасая положение, вперед на коне вырвался Суворов:
– Стой, ребята, хватит пятиться!
Вид любимого начальника несколько успокоил солдат. Они быстро строились в ряды.
Затем Суворов лично повел солдат в новую атаку, крича:
– Ребятушки! За мной!
Задние ряды поднял в атаку ветеран прошлой турецкой войны сержант Рымников.
Снова стала брать наша. Турки попятились, и нам удалось отбить несколько окопов. Было уже 6 часов вечера.
Однако в непрекрашающейся многочасовой рукопашной схватке наши полки стремительно редели, турки же все продолжали и продолжали подвоз десанта. Силы были слишком неравными. Под напором многотысячного неприятеля снова пришлось отступать. Так как перезаряжать ружья было некогда, повсеместно драка шла на штыках и ятаганах, по сути, это был уже не бой, а резня.
Лошади Суворова ядром оторвало морду. Генерал-аншеф едва успел с нее соскочить. Но вскоре был ранен картечью в левый бок.
Из сочинения А. Петрушевского: «Суворов находился в передних рядах, пеший, так как лошадь его была ранена. Увидев двух турок, державших в поводу по добычной лошади и приняв этих людей за своих. Так как высадившиеся турки кавалерии не имели, сильно утомившийся Суворов крикнул им, чтобы подали ему лошадь. Турки бросились на него вместе с несколькими другими; но, к счастью, мушкетер Новиков услышал зов своего начальника, бросился на турок. Одного заколол, другого застрелил, и обратился было на третьего, но тот убежал, а с ним и остальные. Отступавшие гренадеры заметили Суворова и по крику: “братцы, генерал остался впереди”, ринулись снова на турок. Бой возобновился, и озадаченные турки