Мамусик против Ордена Королевской кобры. Анна Пейчева
переехать в другой район. Меня не прельщал ни просторный Приморский, ни зеленый Выборгский, ни солидный Василеостровский; я оставалась равнодушной к историческому шарму Петроградского района, к морской славе Кронштадтского, к столичным амбициям Московского.
За что же я так любила свое Купчино?
Уж точно не за его репутацию, весьма сомнительную: Фрунзенский район являлся неким анклавом, отрезанным от остального Петербурга многочисленными дорожными путями, малосимпатичным Обводным каналом, несколькими кладбищами. До недавнего времени на полмиллиона человек здесь приходилась всего одна станция метро, которую нужно было брать с боем.
Мировой значимости события, гремевшие в культурной столице, до нас доходили разве что в виде странных, искаженных до неузнаваемости отголосков. И все же – я просто обожала Купчино.
Наверное, дело было в том, что купчинская прописка являлась официальным доказательством стойкости характера. Тюфяки и размазни здесь надолго не задерживались. Район принимал только избранных. Если ты из Купчина – значит, ты истинный боец…
Потолкавшись как следует в метро и переругавшись с какими-то обнаглевшими тетками, которые лезли в вагон без очереди (вторник, будний день, что поделаешь!), я выскочила на станции «Гостиный двор», в самом центре так называемого «Золотого треугольника», ограниченного Невой, Гороховой улицей и набережной реки Фонтанки, где сосредоточены основные городские достопримечательности, самые дорогие бутики и прочие туристические заманиловки. Но мне сейчас было не до неторопливых прогулок по «музею под открытым небом».
Я летела по Малой Садовой, ничего не замечая вокруг.
Бежала мимо порхающего в струе воды каменного шара, мимо гранитных вазонов, из которых выплескивались разноцветные каскады петуний, мимо кованых уличных фонарей, строгими стражниками оберегающими покой петербуржцев. Сверху, с карнизов нарядных особняков елизаветинского барокко, на меня смотрели кот Елисей и кошка Василиса, а слева – бронзовый бульдог, но я не обращала ни них никакого внимания – никогда не любила животных, грязь от них одна.
Найти ресторан оказалось непросто. Я немного поприставала к прохожим, выспрашивая, где тут «Туфелька Екатерины», но мне попадались сплошь одни туристы, и все они отправляли меня в ближайший обувной магазин. Наконец я заметила нашу белую «Ниву» в глубине двора-колодца и только после этого – скромную латунную вывеску на неприметной серой двери.
Я всегда говорю: нечего порядочным людям делать в ресторанах, лучше дома посидеть, оливьешку под телевизор поесть. Тихо, спокойно. А тут – батюшки-светы! (Яков Матвеевич постоянно меня поправляет – говорит, что правильно «святы», но мне так больше нравится). Батюшки-светы, это кто сюда за деньги-то свои кровные пойдет!
Во-первых, музыка. Никакой вам Аллы Пугачевой или, скажем, Софочки Ротару. Низкими басами перекатывается какой-то вражеский рок.