Упражнения. Иэн Макьюэн
они уже снова сидели в классе. Причем пальцы, сжимавшие ручки-самописки, могли быть все еще вымазаны черной илистой грязью или зелеными пятнами от мокрой травы. Если в расписании стоял двойной урок математики или истории, было тяжко сидеть со слипающимися глазами аж девяносто минут кряду. Но зато в пятницу, когда последним уроком был английский, учитель вызывал всеобщий восторг, громко читая своим резким гнусавым голосом очередную главу из ковбойского романа «Шейн»[20]. Это чтение продолжалось почти весь семестр.
Роланду потребовалось несколько недель, чтобы уяснить наконец, что большинство преподавателей пансиона совсем не свирепые и не злые. В своих черных одеяниях они только с виду казались такими. Большинство из них были вполне добродушными, а некоторые даже знали его имя, вернее фамилию. На характер многих оказала влияние их армейская служба во время войны. Хотя после окончания войны прошло уже целых четырнадцать лет – вся его жизнь плюс еще без малого четверть, – мировая война оставила в их жизнях неизгладимый след, оставаясь мрачной тенью, но и светлым пятном, источником доблести и смысла, тем же, чем для него была Ливия, вилла Джорджимпополи и ремонтные мастерские Гурджи на краю пустыни. Винтовка Ли-Энфилда 333, на спусковой крючок которой ему было позволено нажимать, принадлежала 7-й бронетанковой дивизии, больше известной по прозвищу «Крысы пустыни», и она, безусловно, убила немало немцев и итальянцев.
Здесь, в сельской глубинке графства Саффолк, и «Бернерс-холл», и принадлежавшая ему земля в 1939 году были реквизированы для нужд армии, а потом и флота. Оставшимися от них памятниками были разборные палатки казарм на опушке леса, сбегающего вниз по склону холма к речному берегу. Теперь в этих палатках проводили уроки латыни и математики. Совершив короткую прогулку по лесу, можно было выйти к бетонной дорожке, по которой к реке волокли или катили лодки. Неподалеку находилась деревянная пристань, выстроенная в годы войны военными инженерами. Отсюда 6 августа 1944 года группа подкрепления численностью в тысячу солдат на сорока десантных плотах отплыла по реке Оруэлл в далекий переход к берегам Нормандии участвовать в освобождении Европы. Война продолжала жить в невыцветших буквах, выведенных краской на кирпичной стене школьного лазарета – «Деконтам-центр». Она продолжала жить во многих классных аудиториях, где дисциплина не насаждалась, а воспринималась как нечто само собой разумеющееся бывшими военнослужащими, которые сами некогда получали приказы в битве за великое дело. Подчинение воспринималось как данность. И никто не роптал.
Ужасный секрет Роланда раскрылся через две недели. Новеньких учеников отправляли группами в лазарет, и там они стояли, раздетые до трусов, сгрудившись в приемной и дожидаясь, когда их вызовут. Он назвал свое имя грозной сестре Хэммонд. Про нее говорили, что «с ней не забалуешь». Не ответив, она приказала ему встать на весы. Потом измерила
Вестерн американского писателя Джека Шефера (1949).