Последнее искушение. Никос Казандзакис
дверь. На пороге стоял верзила с курчавой рыжей бородой. Он был возбужден, бос, с распахнутой грудью и жевал кукурузу, держа в руке жареный початок. Верзила медленно обвел взглядом мастерскую, увидел прислоненный к стене крест, и его образина нахмурилась. Затем он шагнул и вошел внутрь.
Присев на корточки в углу, верзила яростно грыз кукурузу и молчал. Юноша стоял, отвернувшись от него, и смотрел через открытую дверь наружу. Узкая, только что пробудившаяся ото сна улочка, над которой еще не успела подняться пыль. Влажная земля благоухала. Свет и ночная роса повисли в листве растущей напротив маслины, и казалось, что дерево радуется. Очарованный юноша вбирал в себя утренний мир.
Но тут рыжебородый обратился к нему:
– Закрой дверь, – прорычал он. – Разговор есть.
Услышав злобный голос, юноша вздрогнул, закрыл дверь и, присев на верстак, приготовился слушать.
– Я пришел, – сказал рыжебородый. – Я пришел, все уже готово.
Он умолк, отшвырнул прочь кукурузный початок, поднял жестокие голубые глаза и вперил взгляд в юношу. Его толстая, изрезанная морщинами шея напряглась.
– А ты готов?
Свет становился все сильнее, и лицо рыжебородого было теперь хорошо видно. Лишенное согласованности и противоречивое, это было не одно, а целых два лица. Одна его половина смеялась, другая угрожала, одна испытывала мучения, другая оставалась неподвижной, словно была вырезана из дерева. А если на какое-то мгновение обе половины обретали согласие друг с другом, за их примирением чувствовалось продолжение непримиримой борьбы Бога с Демоном.
Юноша молчал. Рыжебородый искоса бросил на него гневный взгляд.
– Ну, так что: ты готов? – повторил он свой вопрос и уже было поднялся, чтобы схватить юношу за плечо, встряхнуть, разбудить его и заставить дать ответ, но не успел сделать этого.
Послышался рев трубы, и на узкую улочку вдруг въехали всадники, за которыми тяжелым размеренным шагом шли римские солдаты. Рыжебородый сжал руку в кулак и воздел его к потолку.
– Боже Израиля, – прорычал он. – Пришел час. Сегодня!.. Не завтра – сегодня!
Он снова повернулся к юноше.
– Ты готов? – опять спросил рыжебородый и, не дожидаясь ответа, заговорил: – Нет! Нет, ты не понесешь крест! Это я тебе говорю! Народ собрался, Варавва и его удальцы спустились с гор. Мы сокрушим темницу, вырвем оттуда Зилота, и тогда свершится – не смей качать головой! – тогда свершится чудо! Спроси об этом у своего дяди раввина! Вчера он собрал всех нас в синагоге – только ты не изволил явиться туда! – собрал нас и стал говорить с нами. «Мессия не придет, – воззвал он, – Мессия не придет до тех пор, пока мы будем сидеть сложа руки! Бог и народ должны вместе бороться за то, чтобы Мессия явился!» Так и сказал – слышишь! – одного Бога недостаточно, вот как, одного народа недостаточно – они должны быть вместе, понятно?!
Он схватил юношу за плечо, встряхнул его:
– Слышишь? О чем ты думаешь? Ты должен был прийти туда, ты должен был послушать своего дядю, ты должен