Моссад: путём обмана. Разоблачения израильского разведчика. Виктор Островский
к Доновану. Он не спал, не брился и выглядел очень плохо.
– Теперь меня повесят иракцы, – простонал он. – Или передадут меня французам, а те положат меня под гильотину.
– Но при чем здесь ты? – ответил Донован. – Подумай. Ни у кого нет никаких оснований, чтобы в чем-то тебя упрекнуть.
– Это ужасно. Ужасно. Могут ли израильтяне стоять за всем этим? Замира думает, что это именно они. Может так быть?
– Ну, хватит, соберись, наконец. О чем ты говоришь? Люди, с которыми я имею дело, не сделали бы такого. Может, это связано с промышленным шпионажем. В этих отраслях всегда много конкурентов. Ты сам мне так говорил.
Халим ответил, что хочет вернуться в Ирак. Его жена тоже намеревается вернуться, а он достаточно долго проработал в Париже. Он не хотел бы больше попасться на глаза этим людям. В Багдад они точно за ним не последуют.
Донован надеялся развеять подозрения Халима об израильском следе и развивал гипотезу промышленного шпионажа. Потом он сказал Халиму, что если тот хочет начать новую жизнь, он мог бы обратиться к израильтянам. Сделал он это по двум причинам: во-первых, таким образом, Донован мог еще больше дистанцироваться от израильтян, а во-вторых, так можно было бы завербовать Халима напрямую.
– Они заплатят. Достанут тебе новые документы и защитят тебя. Им очень хотелось бы знать об атомном объекте все то, что знаешь ты.
– Нет, я не могу, – ответил Халим. – Не с ними. Я лучше вернусь домой.
Так он и сделал.
Мешад оставался проблемой. Он был одним из немногих видных арабских ученых в области ядерных исследований и в близком контакте с высшими иракскими военными и чиновниками, потому для Моссад представлял особую ценность. Его хотели завербовать напрямую. Ведь, несмотря на недобровольную помощь Халима, многие ключевые вопросы все еще оставались без ответа.
7 июня 1980 года Мешад в очередной раз поехал в Париж, в этот раз, чтобы объявить окончательное решение в связи с соглашением. Посещая фабрику в Сарселе, он заявил французским ученым: «Мы изменим лицо арабской мировой истории». А именно этого и боялся Израиль. Израильтяне перехватили французские телексы о маршрутах поездок Мешада и об его месте проживания (номер 9041 в «Меридьен-Отель»). Потому им легко удалось установить подслушивающую аппаратуру в гостиничном номере.
Мешад родился 11 января 1932 года в Банхаме, Египет. Он был блестящим серьезным ученым. Его толстые черные волосы уже начинали редеть. В паспорте была указана его профессия – профессор атомной физики Александрийского университета.
Позднее его жена Замуба в интервью египетским газетам сообщила, что она с тремя детьми (две девочки и мальчик) собирались улететь в отпуск в Каир. Она говорила, что ее муж даже уже купил авиабилеты, когда ему вдруг позвонил чиновник из Сарселя. Она услышала: «Почему именно я? Я могу послать эксперта». Она заметила, что Мешад вдруг занервничал и рассердился, и подумала, что во французском правительстве