Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы. Стивен Эриксон
и без меня хватает родственников.
Он удивленно уставился на нее.
Фарор снова повернулась к лошади, понимая, что фраза прозвучала слишком уж пренебрежительно. У нее вовсе не было подобного намерения, и, похоже, эхо ее слов повисло в возникшей между ними двоими тишине, безжалостное, будто острый нож. Смотрительница быстро оседлала лошадь, села верхом и достала из ножен копье. Пришпорив лошадь, она выехала из укрытия среди высоких скал и направилась к краю равнины.
В ночи завывали все новые волки. На мелкую добычу обычно охотились стаи в три или четыре особи, но тут хищников, похоже, было с десяток, если не больше. Слишком много даже для охоты на хегеста. Но ничьих других голосов Фарор не слышала – а рев трамила мог обрушить каменную стену.
«Это наверняка Финарра. Ее лошадь погибла. И теперь она сражается в одиночку».
Фарор пустила лошадь галопом. В небе все так же бесстрастно светили звезды.
Перед ней возник мысленный образ: лицо Спиннока, освещенное пламенем костра. Выругавшись про себя, молодая женщина попробовала отогнать его прочь, а когда у нее ничего не вышло, попыталась превратить его в образ своего жениха. Вряд ли можно было назвать Кагамандру Туласа красавцем; годы лишений и голода во время войн наложили отпечаток на воина, а в глазах царила такая пустота, будто жестокие воспоминания вынуждали его сторониться света. Фарор знала, что Кагамандра ее не любит, и считала, что этот суровый мужчина вообще больше не способен любить.
Рожденный в одном из Малых домов, он служил офицером в легионе Урусандера, командуя когортой. Если бы не случившееся с Туласом во время войн, он вряд ли мог бы рассчитывать породниться с домом Дюрав, ибо, прямо скажем, женихом во всех отношениях был незавидным. Слава, однако, нашла Туласа, когда он спас жизнь Сильхаса Гиблого, и командир когорты получил благословение самой Матери-Тьмы. Наградой за этот подвиг должен был стать новый Великий дом, что давало возможность возвыситься всему многочисленному семейству Кагамандры.
Фарор ничего не оставалось, кроме как ради блага ее же собственного рода найти хоть какой-то способ полюбить Кагамандру Туласа.
Однако, пока молодая женщина ехала в ночи, она так и не сумела представить себе его лицо, остававшееся по-прежнему размытым и бесформенным. А в темных пятнах на месте глаз мерцали отблески костра.
Навязчивые мысли не приносили вреда, пока оставались в плену надежной клетки совести, и если ключом служило искушение – что ж, она достаточно глубоко его закопала.
Тяжелое копье оттягивало Фарор руку, и она решила вставить оружие в закрепленное на седле гнездо. Волчьего воя какое-то время слышно не было, и ничто на тускло-серебристой равнине перед нею не указывало на присутствие зверей. Но она знала, насколько далеко может разноситься этот вой.
Прогнав прочь посторонние мысли, смотрительница полностью сосредоточилась, внимательно глядя на край равнины. Чуть позже некий инстинкт заставил ее сбавить скорость. Лошадь перешла с галопа на рысь, и Фарор напрягла слух, боясь услышать самое страшное: приглушенное рычание дерущихся за добычу