Попрощайся!. Олег Кожин
кукла не видела жизни.
А жизнь текла, вращая лопасти водяной мельницы, имя которой – Время. Размеренная, тихая, состоящая из игр, наполненная беззаветной любовью. Не ведая Времени, кукла готова была жить так век за веком. Не ведая Смерти, она не знала, что когда-нибудь тихое счастье может закончиться.
Но Смерть уже стояла на пороге. Пока еще не решаясь войти. Сгибаясь у низкой притолоки, поглядывала в избу. И Времени оставалось все меньше и меньше.
Лена никак не могла определиться, нравится ей школа или нет. С одной стороны, ее страшно бесили одноклассники, не способные по достоинству оценить всю прелесть гот-культуры. С другой – ей импонировала слава мрачной одиночки, репутация девушки-загадки. Лена отдавала себе отчет – ни о какой уникальности речи бы уже не шло. С одной стороны, она терпеть не могла физкультуру и точные науки. С другой – жадно схватывала новые знания по истории, английскому и финскому. Гуманитарные дисциплины давались ей лучше всего. С одной стороны, Лена ненавидела прохлорированное амбре школьных сортиров. С другой – обожала ароматы школьной столовой, всех этих простеньких тефтелек, компотов и сдобы. В полуподвальчике школьной столовой с ватрушкой в руке ее и поймал Жан.
Почти таким он Лене и запомнился: высокий, подтянутый и неуловимо располагающий к себе. То ли в уверенной манере подавать себя, то ли в естественном поведении, то ли еще в чем-то скрывалась притягательная внутренняя сила, от которой Лена чувствовала себя странно. Ничего неприятного, напротив – с Жаном хотелось общаться, смеяться, делиться музыкой… И от этого Лена ощущала себя не в своей тарелке.
– Привет. А я тебя возле класса ждал.
– Привет, – неловко пряча надкусанную ватрушку в рюкзак, буркнула Лена. – У классухи дела какие-то, она нас пораньше отпустила.
Останавливаться она и не думала, поэтому Жан пристроился слева. Сразу же поймал темп: взбегая по лестнице, не отстал ни на сантиметр. Даже папа, который ходил ну очень быстро, частенько просил Лену «придержать коней». Украдкой наблюдая за Жаном, легкими прыжками преодолевающим ступеньки, Лена подумала, как было бы клево прогуляться вдвоем по ее излюбленным маршрутам, и мысленно застонала. Да что ж за наказание такое?!
– Не сильно торопишься? Может, в «Беккере» присядем? А то тема такая, что на бегу не расскажешь…
– Вот это да! Истребитель Чудовищ приглашает Деву-в-беде на капучино с пончиком?
Лена совершенно не желала язвить. Больше всего на свете ей сейчас хотелось сидеть за уютной дощатой стойкой пекарни «Беккер», пропахшей ароматом кофе и умопомрачительно вкусной, лучшей в городе выпечки. Но стоило лишь представить, как она хихикает над шутками Жана, пожирает его глупыми коровьими глазами, как Лене начинало казаться, что ее волосы стремительно розовеют, приобретая мелодраматический оттенок. Язвительность стала для нее последним рубежом обороны.
– Узнала, значит… – Жан неопределенно хмыкнул, искоса взглянув на Лену.
– О, это было несложно! –