Крещение Руси. Андрей Воронцов
вернемся к мосхам. От побережья Азовского и Черного морей, пишет Рейтенфельс, они, «двигаясь преимущественно по следам гомеритов» (то есть потомков Гомера, или Гомара, сына Иафета), постепенно расселились по всей территории, которую впоследствии занимала Древняя Русь. Они завоевали обширнейшее Сарматское государство, образованное потомками библейских Магога и Фувала и частью гомеритов. С этих пор, считает Рейтенфельс, «имя мосхов, сохранившееся в названии одного древнейшего божества (Мокоши. – А.В.) и реки Москвы в небольшом уголке Европы, начало в позднейшие века после долгого забвения всё шире и шире распространяться, ибо моксами (мокшами. – А.В.) стали уже называться народы за Казанью, а поэт Лукан, равно и Плиний и Страбон называют мосхов соседями сарматов; а ранее сего преобладали сарматы».
Слово «мокша», которое Рейтенфельс считает произошедшим от «имени мосхов», является одним из древнейших человеческих слов. Это не только название мордовского субэтноса. На санскрите – это одно из понятий древнеиндийской философии, высшая цель человеческих стремлений, состояние «освобождения» от бедствий эмпирического существования с его бесконечными перевоплощениями.
Мокошь в славянском языческом пантеоне – жена или женское соответствие громовержца Перуна. Деревянное изваяние Мокоши, как и идол Перуна, воздвигалось на вершине холма. Вероятно, стояло оно и на вершине Боровицкого холма, омываемого рекой Москвой (поскольку первые деревянные кремлевские укрепления археологи датируют Х веком), а после 988 г., подобно киевским идолам, было сброшено в реку. По данным северорусской этнографии, Мокошь представлялась как женщина с большой головой и длинными руками, прядущая по ночам в избе. Поверья запрещают оставлять кудель, а «то Мокошь опрядет». Возможно, Мокоши, как-то связанной с прядением (ср. с индоевропейским mokos – прядение), своим происхождением обязан позднейший русский мифологический персонаж Середа: считалось, что она помогала ткать и белить холсты, наказывала тех, кто работал в среду. На распространение культа и общеславянский характер Мокоши указывает словенская сказка о колдунье Mokoška, западнославянские топонимы типа Mokošin vrch («Мокошин верх»), полабского Mukus, Mukeš, старолужицкого Mococize и др. Мокошью называется один из притоков реки Оки.
Отмеченная Рейтенфельсом лингвистическая близость слов «мокша», «Мокошь», «Москва», а также западнославянских Mokoška, Mukeš, Mococize словам «Мосох» («Мешех»), «Мосха», «мосх», «мосхин», «мосинокк», «массагет» несомненна. О том, насколько значительным было влияние мосхов на жизнь Европы уже во II веке до Рождества Христова, говорит, например, тот факт, что одного из известных древнегреческих поэтов и грамматиков звали Мосхом. У А.С. Пушкина есть вольный перевод из Мосха – стихотворение «Земля и море» (1821). Поэт Мосх родился приблизительно в 150 г. до Рождества Христова в Сиракузах на Сицилии, где подобных имен не водилось: видимо, был назван, как это часто в ту пору случалось, «по признаку национальности». История